Пять разбитых сердец
Шрифт:
– Что с приворотом? – нетерпеливо спросил появившийся на пороге Ирвин.
– Да ерунда, – отмахнулся Ритэр, выполняя условие сделки с травницей. – Он, как оказалось, временный. К утру сам развеется без следа. Зря только в замок фею таскали.
– Ну почему? – захихикала Лола. – Зато развлеклись! Хозяина помяли…
– Кастрировать его надо было! – Жози хищно проткнула кухонным ножом яблоко.
– Ты повторяешься, – заметила зор-зара.
– Не повторяюсь, а дело говорю.
– Слава Эрашу! – Рыцарь рухнул на стул и впервые за последние часы позволил себе расслабиться.
– Вина? – предложила ведьма,
Он медленно кивнул, словно обдумывая ее слова, а потом резко мотнул головой и устало улыбнулся:
– Лучше чаю.
– Чайник на плите, – пожала плечами Жозефина и бесцеремонно добавила: – И мне налей. Адкин гном где-то тут пирог яблочный припрятал. Вку-у-усный.
– Пойду посмотрю, как там Адель! – пробормотал рыжий и, не дожидаясь одобрения, направился к выходу.
– Наверх по лестнице вторая дверь направо!
– Что? – удивился Ритэр и, спохватившись, добавил: – Ах да… конечно… вторая дверь, значит.
Жозефина со свойственной ей непосредственностью покрутила пальцем у виска, а зор-зара прищурила красные глаза и с подозрением посмотрела вслед алхимику.
Глава 16
Адель беспокойно металась по постели, насколько позволяли толстые жгуты, свернутые из занавесок, которыми ее привязали к кровати Лола и Жозефина.
Фее снился Ад [9] . Назвать по-другому пылающий лес, обступивший ее со всех сторон, девушка не могла. Кольцо огня сжималось вокруг мечущейся фигурки. А единственный мужчина, который мог спасти несчастную, отсутствовал.
9
Ад, Рай, демоны, ангелы – в Мире Живых принято считать, что после смерти человека (или нелюдя) его душа отправляется на суд богов, откуда идет на перерождение либо в Ад, где заправляют демоны, либо в Рай, где хозяйничают ангелы. Первые – чернокрылые и злобные, вторые – белокрылые и добрые. В Аду мучение для грешных душ, а в Раю благодать для душ праведных. Иногда ангелы или демоны снисходят до контакта с живыми людьми. Первые, чтобы наставить на путь истинный, вторые, чтобы заключить сделку.
«Итан…» – беззвучно шевельнулись ее пересохшие губы.
Языки пламени лизали голые ноги, захлестывали руки, плечи, оборачивались вокруг талии. Девушка отчаянно извивалась, пытаясь увильнуть от обжигающих прикосновений, но любое ее движение сопровождалось новой волной жара.
Больно…
Крадущейся походкой Ритэр вошел в спальню и, осторожно прикрыв за собой дверь, повернул в замке ключ. Свидетели ему были ни к чему. Оглядевшись по сторонам, мужчина хмыкнул: последний раз эту уютную комнату он видел в совсем ином, несколько… потрепанном виде. Свет от ночника падал на широкую кровать, где лежала хозяйка дома. Ее влажные от пота волосы разметались по подушке, на бледном лице горели алые пятна болезненного румянца, а из-под дрожащих ресниц текли слезы.
– Проклятье! – выругался рыжий, наблюдая за тревожным сном феи. – Только бы не пришлось сюда Эмо через Тритэру тащить! – невесело усмехнулся мужчина, с которого плавно
Склонившись над девушкой, он погладил ее по щеке.
Она непроизвольно повернула голову и простонала:
– И-и-итан…
Воспользовавшись моментом, мужчина прижался ртом к приоткрытым губам своей невесты.
Ад дрогнул, когда до опаленного горячим воздухом лица феи дотронулось что-то невыносимо холодное и оттого еще более обжигающее, чем беснующийся вокруг огонь. Адель отчаянно забилась, пытаясь отстраниться, но леденящее прикосновение постепенно теплело, словно вбирая в себя утихающий пожар. Тело девушки остывало, будто погружаясь в прохладную воду. Пламя оседало и вскоре исчезло без следа, обнажив не выжженную пустошь, а мирную зелень цветущего луга, раскинувшегося до горизонта.
Что это? Рай? Или… сон?
Фея медленно подняла странно тяжелые веки и попыталась сфокусировать взгляд на фигуре, нависшей над ней. Мужчина же, заглянув в глаза девушке, широко улыбнулся, прошептал: «Сработало!» – и принялся на ощупь распутывать узлы на импровизированных веревках. Как сказала ведьма, обернуть приворот вспять мог только поцелуй того, кто был действительно не безразличен жертве. Близкий друг, возлюбленный, брат… тот, за кого она искренне переживала и кому так же искренне симпатизировала.
– А говорила, что ненавидишь, – продолжая улыбаться, прошептал «лекарь».
– Нир? Это ты? – недоверчиво произнесла Ада, с трудом узнавая свой охрипший голос.
– Шшш… Спи! Это сон, – аккуратно расправив ее волосы по подушке, тихо ответил темный.
– Кошмарный?
Мужчина насмешливо фыркнул и, наклонившись, чмокнул фею в кончик носа.
– А похож?
– Уже нет, – подумав, ответила девушка.
– Тогда почему спрашиваешь, глупенькая?
– Я глупенькая? Гад ты… – возмутилась фея.
– Гад! – согласился он, пряча искрящиеся серебряным смехом глаза под пепельно-русой челкой.
– Тогда почему я по тебе скучаю? – капризно протянула Адель, переворачиваясь на бок, чтобы быть ближе к ночному гостю.
Она устроила голову на сгибе его руки и для надежности обхватила предплечье мужчины обеими ладонями. Нир замер, а потом осторожно, стараясь не делать лишних движений, вытянулся рядом с Адой прямо поверх одеяла.
– Правда скучаешь? – шепнул он, глядя на ее умиротворенное личико, с которого медленно, но верно исчезали признаки болезненных чар.
– Угу, – чуть слышно отозвалась она, закрывая глаза, и добавила почти беззвучно: – Ты приходи еще… во сне.
Прошло уже больше часа, а Нир все лежал на самом краю кровати и перебирал пальцами свободной руки светлые пряди свернувшейся калачиком Адель. Она так и не отпустила его вторую руку, которая порядком затекла и практически потеряла чувствительность. Вздохнув, мужчина потихоньку высвободил ее, подложил фее под голову Мурзика вместо подушки и, прикрыв спящую краем одеяла, поднялся.