Пять шагов навстречу

Дейс Джули

Киваю, потому что это всё, что остаётся. Но я желаю ещё одного: тяну его футболку, и встречаюсь с губами. Мэйсон подкатывает стул ближе, не разрывая поцелуй. Он не дёргается, когда до крови прикусываю его губу. Остаюсь близко, когда поцелуй разрывается,

пока Мэйсон оставляет едва уловимые новые в уголках. Вздохнув, возвращаюсь в положение полулёжа. Ещё одна порция успокоения найдена. Мэйсон, в свою очередь, ставит локоть у моей головы, подпирая висок и нависая надо мной. Его палец по-прежнему поглаживает щёку, рисуя различные линии, а дыхание опаляет кожу. Нашу зрительную связь разрываю только я, когда закрываю глаза и стискиваю зубы, морщась от боли. Я снова нахожу его взгляд, когда она притупляется.

— Я боюсь больше тебя, — с улыбкой, тихо говорит Мэйсон, пробуждая мурашки приятным звуком собственного голоса.

— Чего?

— Я не каждый день вижу роды.

Улыбаюсь, сжав его ладонь. Тишину в палате нарушают только сигналы, которые издаёт компьютер. Каковым бы ни было желание убить его, сейчас я наслаждаюсь обществом, которое приносит лишь успокоение. Мы даже не придумали имя, решив, что дадим его после рождения. Возможно, когда мы увидим сына, что-то нужное и подходящее возникнет само собой.

Следующий час прошёл не как предыдущие. Мэйсону легко удавалось отвлекать меня и смешить, и плакала я уже не от боли, а от смеха, за что хотела задушить его, сказав, что он самый

лучший. К счастью, его самооценка слишком завышена и он знает, что я считаю его именно таковым.

Спустя новый час, на свет появился наш сын. И веселиться приходилось не только нам, но и персоналу, потому что наши реакции были похожими. Ни я, ни Мэйсон не горели желанием что-то видеть, поэтому я закрывала глаза, а он отворачивался. Лишь тогда, как небольшой свёрток положили на грудь, мне удалось выдохнуть и тут же расплакаться ещё сильней, прижав его к себе. Перед глазами всё размыто, взгляд не желает фокусироваться на чём-то одном. Но мне удаётся найти мужа, который кладёт руку поверх моей, обвивая ею свёрток, а второй вытирать новую порцию слёз с моего лица. Мэйсон оставляет поцелуй на виске и с трепетом улыбается, смотря на нашего сына.

— Макс? — предлагает он.

Согласно киваю, и получаю новый поцелуй, утопая в кругу своих мужчин, которые заменяют целый мир. Немного отстранившись, Мэйсон находит мой взгляд.

— Я никогда не говорил тебе этого.

— Что? — вскидываю бровь, хотя странно, что у меня осталась энергия даже для мимики. Но ещё удивительней, что я действительно чувствую прилив новых сил.

— Спасибо, — его улыбка согревает, и мы одновременно опускаем глаза на комочек в моих руках, который является плодом нашей любви и ненависти.