Пятая авеню, дом один
Шрифт:
Хорошенько поразмыслив, Джеймс составил план: он будет полгода оплачивать за Лолу аренду квартиры и давать ей по две тысячи в месяц на расходы.
– Когда найдете работу, все наладится, – сказал он. – У вас будет гораздо больше денег, чем было в вашем возрасте у меня.
Джеймс стал наведываться к ней каждый день. Иногда он водил Лолу обедать в ирландский бар внизу – по его словам, чтобы она хотя бы раз в день как следует питалась, а потом торчал у нее в квартире. Ему нравилось незагроможденное видами пространство, солнце в окнах.
– Джеймс, – не выдержала она однажды, – мне нужен телевизор.
– У вас есть компьютер, – возразил Джеймс. – Разве по нему нельзя смотреть телепрограммы? Кажется, теперь все так делают.
– У всех есть и компьютеры, и телевизоры.
– Могли бы книжку почитать. Читали «Анну Каренину»? А «Мадам Бовари»?
– Читала, скука смертная! И потом, у меня здесь нет места для книг, – пожаловалась Лола, обведя рукой тесное жилище.
Пришлось Джеймсу купить ей телевизор – 16-дюймовый «Панасоник», который они водрузили на подоконник.
Накануне возобновления своего авторского турне Джеймс явился к Лоле раньше обычного. Было уже одиннадцать часов, но она еще спала. Она купила в магазине ABC Carpet пуховую подушку и пуховое одеяло – Джеймс подозревал, что эти покупки потянули на тысячу, а то и больше. Правда, на его вопрос по этому поводу Лола ответила, что нашла то и другое на распродаже, всего за сотню баксов. Не думает ведь он, что она будет спать не накрываясь? Нет, так он не думал. На этом их разногласия закончились.
– Который час? – спросила она, сладко потягиваясь.
– Скоро полдень, – сообщил он укоризненно. Ему не понравилось, что Лола так долго валяется в постели, в голову закрался вопрос: чем она занималась накануне вечером, если потом столько спала? Или дело в ее неважном настроении?
– Завтра рано утром я уезжаю, – объяснил он свой ранний приход. – Захотелось попрощаться. И убедиться, что у вас все в порядке.
– Когда я снова вас увижу? – спросила она, продолжая потягиваться. На ней была оранжевая майка на бретельках и больше ничего.
– Не раньше чем через месяц.
– Куда это вы собрались? – спросила она в испуге.
– Англия, Шотландия, Ирландия, Париж, Германия, Австралия, Новая Зеландия.
– Какой ужас!
– Ужас для нас, зато хорошо для книги, – сказал Джеймс.
Лола отбросила одеяло и похлопала ладонью по дивану рядом с собой.
– Полежим рядом, – сказала она. – Я буду скучать.
– Я не думаю, что... – забормотал Джеймс, у которого сильно забилось сердце.
– Подумаешь, обняться! – Она шутливо надула губки. – Какие могут быть возражения?
Он лег рядом с ней, неловко растянувшись в нескольких дюймах от нее и очень стараясь к ней не прикасаться. Она повернулась к нему лицом и ткнулась коленями ему в пах. У нее изо рта неприятно пахло водочным перегаром и табаком, и он снова стал гадать, как она провела вчерашний вечер и с кем.
– Ты такой смешной! – хихикнула Лола.
–
– Ты только на себя посмотри! – Снова смех. – Зачем так напрягаться?
– Я не уверен, что нам нужно это делать, – сказал он.
– А мы ничего и не делаем, – возразила она. – Но ведь тебе хочется, да?
– Я женат, – прошептал Джеймс.
– Твоя жена ничего не узнает. – Она провела рукой по его груди и дотронулась до члена. – Полная готовность, – прокомментировала она.
И она принялась целовать его в губы, просунула свой язык ему между зубов. Джеймс был так поражен, что не сопротивлялся. Ласки Лолы разительно отличались от поцелуев Минди – коротких сухих клевков. Он уже не помнил, когда и с кем в последний раз так целовался, и поражался, что это еще может происходить. Кожа Лолы была приятной на ощупь, совсем как у младенца. Он в упоении гладил ее руки. Шея у нее тоже была гладкой, без единой морщинки. Он робко потрогал ее грудь сквозь ткань майки и оценил задорно торчавшие соски. Потом он оказался над ней и, упираясь руками в кровать, заглянул ей в лицо. Надо ли идти дальше? Джеймс так давно не занимался любовью, что побаивался, не забыл ли все приемы.
– Хочу, чтобы ты в меня вошел, – заговорила она, трогая его напряженный член. – Давай, загони свою штуковину в меня поглубже, слышишь, как там хлюпает?
Это оказалось для него чересчур, и, пока он пытался расстегнуть на штанах молнию, случилось неизбежное: он кончил.
– Черт! – пробормотал он.
– Что-то не так? – Она села.
– Просто я... Ну, сама понимаешь. – Он засунул руку в джинсы, нащупал предательскую влагу. – Проклятие!
Она опустилась перед ним на колени и потерла ему плечи.
– Ничего страшного, первый раз не в счет.
Он прижал ее руку к своим губам.
– Ты такая прелесть! Ты самая прелестная девушка, какую я встречал.
– Неужели? – Она соскочила с постели и натянула шерстяные спортивные брюки. – Джеймс, – завела она сладеньким голоском, – раз ты улетаешь и я тебя целый месяц не увижу, то...
– Тебе нужны деньги? – догадался он и потянулся к карману джинсов. – У меня с собой всего шестьдесят долларов.
– За углом есть банкомат. Ты не против? Я задолжала хозяйке двести долларов за домашний скарб. И потом, ты же сам не захочешь, чтобы я здесь без тебя голодала.
– Не захочу, – согласился он. – Но ты все равно постарайся найти работу.
– Обязательно! – пообещала Лола. – Только это нелегко.
– Я не смогу тебя постоянно содержать, – сказал он, продолжая переживать свою неудачу.
– Об этом я тебя и не прошу, – сказала она обиженным тоном.
На улице Лола взяла его за руку.
– Не знаю, что бы я без тебя делала.
Сняв в банкомате пятьсот долларов, Джеймс отдал их ей.
– Я буду по тебе скучать. – Она обхватила его руками. – Как только вернешься, сразу позвони. Мы встретимся. В следующий раз все получится, – обнадежила она его, уходя.