Пятая авеню
Шрифт:
Луис поднялся на колени, пряди волос на макушке и темени серебрились в луче прожектора. Холод смерти уже подступал. Жизнь уходила из его тела. Он не чувствовал боли, а только какое-то ненужное тепло, распространяющееся по груди и животу. Он знал, что умирает, но это его не волновало. Он посмотрел на Майкла, но увидел Энн, с ужасом смотрящую на него. Его тело почти обрело невесомость. Он подумал, не было ли это видением, но тут его мозг отключился и он рухнул, уткнувшись лицом в пол.
Спокатти исчез в тени. Стоя в противоположном конце кабинета, он не сводил напряженного взгляда с полицейских, наблюдавших
Несмотря на все шумы, сопровождающие эту полицейскую операцию, наступил момент почти полной тишины, когда сверкающие лопасти вертолета замерли, после чего машина, нырнув вниз, загорелась и взорвалась, усыпая своими обломками фасад здания.
Шесть месяцев спустя
Эпилог
Дайана Крейн, главный юрисконсульт
компании «Редман Интернэйшнл»,
угол 49-й улицы и Пятой авеню,
Нью-Йорк, NY 10017
(212) 555-2620
Дорогой Джек!
Вот мы и снова как будто вместе. Не знаю, получишь ли ты это письмо? Ответишь ли ты мне на этот раз? Я уже отправила тебе не одну дюжину писем за прошедшие пять месяцев, но все они вернулись ко мне нераспечатанными. Где ты? Я посылаю письма твоим родителям, и они говорят, что пересылают их тебе. Так ли это? Они сообщают мне только то, что ты в порядке. Ты путешествуешь? Это приносит облегчение?
Я не знаю, поддерживаешь ли ты контакты с внешним миром или полностью замкнулся в себе. Зная тебя, я считаю более вероятным последнее, но надеюсь, что тебе удастся со всем этим справиться.
Доходят ли новости до тех мест, где ты сейчас находишься? Известно ли тебе о нашем крахе на фондовой бирже? Мы это пережили. В тот понедельник, когда на Уолл-стрит рухнули наши акции, мы подписали контракт с Анастассиосом Фондарасом на восемь миллиардов долларов. Иран настоял на том, чтобы Фондарас приобрел больше судов, и этим своим требованием оказал нам поддержку, ну а мы были счастливы сбыть ему «УэстТекс». После увольнений и реструктуризации бумаги «Редман Интернэйшнл» находятся сейчас в первой полусотне самых прибыльных акций. Это, конечно, не прежний уровень, но уже лучше, чем было.
Если ты прочитал хоть какие-нибудь из моих писем, то ты знаешь, что Джордж окончательно поправился. Но знаешь ли ты, что на прошлой неделе Элизабет было предъявлено официальное обвинение? Десять лет… Я думаю, она получит пять. Может быть, даже три, если ей повезет. Я буду стараться изо всех сил.
Об этом я писала тебе и раньше, но ситуация в их семье не изменилась. Лиана все еще неизвестно где. Никто не видел ее с того дня, когда она в августе выписалась из нью-йоркской больницы. Она пропала, хотя нам известно, что у нее все в порядке. В прошлое воскресенье Хелен Бейнс, с которой мы были в театре
Пожалуй, это и все, что я могу тебе сообщить. Три недели назад я была на Уолл-стрит, где среди уличной толпы видела Винсента Спокатти. Я точно знаю, что это был он. Мы переглянулись, затем он приподнял шляпу и улыбнулся, после чего пошел дальше своей дорогой. Я сообщила об этом в полицию, но они мало что могут сделать, и Спокатти это известно.
Вот теперь мне действительно нечего тебе сказать, кроме того, что я скучаю по тебе и сожалею о том, что тебя нет рядом в твоем кабинете «Редман Интернэйшнл». Ничто не остается неизменным. Все изменяется. Я уже не живу на своей прежней квартире. Ее я продала и переехала в Вест-Сайд. Теперь у меня другой вид на Центральный парк, кошка и… что же еще? По правде сказать, больше ничего. По крайней мере, у меня еще есть работа. Как говорил мой отец, работа нас спасает.
Если ты получишь это письмо, пожалуйста, ответь. Ведь у тебя есть время. Я очень хочу знать, что все у тебя хорошо и что ты, по крайней мере, единственный из нас, кто не застыл на месте, а движется вперед.
С приветом,
Дайана
P.S. А ты знаешь, я все еще думаю о нем. Это странно и даже смешно, если вспомнить все, что он натворил. Однако даже после всего этого Эрик все еще остается частью меня. А ты все еще думаешь о Селине? Иногда мне кажется, что никто из них не умер. Тебе знакомы эти чувства?
Джек Дуглас сложил письмо пополам и снова вложил его в конверт, который перед этим вскрыл, аккуратно орудуя ножом. Как и все предыдущие присланные Дайаной письма, он пошлет его родителям, а те перешлют его обратно ей. Таким образом он запечатывал всю полученную от нее корреспонденцию, и у Дайаны, как она и писала, никогда не возникало и мысли о том, что он вскрывал их и читал. Джек не был готов возобновить их дружбу. Он снова встретится с ней, но сделает это не сейчас. Должно пройти время.
А сейчас он сидел на заднем диване запыленного белого джипа. Его кожа стала коричневой после многих месяцев, проведенных на солнце, волосы на темени и макушке выгорели и стали почти белыми. Он стал более сухощавым, сбросив вес, которого придерживался многие годы, его тело окрепло и стало более мускулистым от хождения по джунглям Венесуэлы. Над собой он слышал негромкие, но знакомые ему пронзительные крики попугаев ара и какаду. Снизу доносился шум текущей реки. Он находился сейчас в трех тысячах миль от города Нью-Йорка, и ему здесь нравилось.
Он вспомнил о письме Дайаны. Разумеется, он все еще думает о Селине. Не проходит дня, чтобы он не думал о ней и обо всем, что произошло. Он любил ее. А Элизабет сейчас в тюрьме, так что, кто знает, увидит ли он когда-нибудь снова семейство Редман.
А надо ли ему это, спросил он себя?
Он вышел из машины и пошел на середину длинного качающегося под ногами моста, расположенного чуть дальше по дороге. Какая-то женщина только что прыгнула с подгнивших досок настила и теперь пронзительно кричала, падая навстречу волнам текущей под мостом реки.