Пятая пробирка
Шрифт:
В отличнейшем настроении Натали пробежала по рынку. Когда все ее неприятности только начались, она решила не говорить матери, что ее отстранили от учебы. Правда, она знала, что рано или поздно, когда подойдет время выпускных экзаменов, ей придется что-то придумать. Теперь же, благодаря декану, Дугу, Терри и всем, кто замолвил хоть слово в ее защиту, вопрос разрешился сам собой.
Главное, что все, что она сказала Терри, являлось абсолютной правдой. Она написала свои письма, совершенно не рассчитывая на то, что это будет иметь
Растянувшаяся на четыре квартала дорожная пробка привела к тому, что дорога в Дорчестер заняла времени вдвое больше обычного. С некоторой гордостью Натали заметила, что число выражений, традиционно используемых ею в таких ситуациях и не предназначавшихся для несовершеннолетних, не достигло даже среднего уровня.
Кто это такая и что вы сделали с настоящей Натали Рейес?
Что-то тихо напевая себе под нос, Натали подъехала к дому Эрмины. Взяв в каждую руку по два пластиковых пакета, она подошла к крыльцу, поставила их на ступени и вытащила из-под горшка ключ. Повернувшись к двери, Натали вдруг почувствовала запах дыма и увидела, как из щели под дверью просачиваются темно-серые струйки.
—О господи! — воскликнула она, вставляя ключ в замок и хватаясь за ручку Та была очень горячей.
—Пожар! — закричала Натали всем вокруг и никому конкретно. — Пожар! Звоните девять один один!
Захватив рукой край своей футболки, она снова взялась за ручку, повернула ключ и, наклонившись, что было сил ударила плечом в дверь.
ГЛАВА 15
Разве народ не привык особенно отличать кого-то одного, ухаживать за ним и его возвеличивать?
Платон, «Государство», кн. VIII
Дверь распахнулась, и Натали буквально влетела в стену из горячего темного дыма. В голове пронеслось где-то услышанное предупреждение, что при пожаре не следует открывать дверь, потому что огонь может разгореться с новой силой, но выбора у нее не оставалось. В доме находились ее мать и племянница.
Жар еще можно было терпеть, но дым с каждым шагом все глубже проникал в глаза, нос и легкое. На полпути по коридору на кухню она, кашляя и чихая, опустилась на пол и закрыла рот и нос футболкой. Гостиная по левую руку уже была вся в дыму, обои на стене кухни тлели, но пожар явно начался не там. Основная трудность ждала ее впереди.
—Мама! — крикнула Натали, добравшись до кухни. — Мама, ты меня слышишь?
Занавески на окне пылали, стенка за ними — тоже. Горели стена между кухней
—Мама?.. Дженни?..
Натали повернула в сторону спальни. «Пожар, очевидно, начался там», — подумала она, живо представив себе Эрмину, задремавшую у стола над кроссвордом из «Таймс» с карандашом в одной руке и дымящимся «Винстоном» в другой. Но где же она? Жар усиливался, и Натали вдруг вспомнила о газовой плите. Там постоянно горел запальник, но его пламя не проникало обратно в трубу, а Натали никогда не слышала о том, чтобы газ взрывался, кроме тех случаев, когда пламя гасло и газ начинал заполнять комнату. На трубах должна иметься какая-то защита, решила она, но и это тоже не имело решающего значения. Она не уйдет, пока не отыщет мать и Дженни.
Стараясь не наглотаться дыма, Натали уперлась в пол локтями. Теперь к едва терпимому жару добавился звук — треск горячего дерева, отваливающейся штукатурки и шипение пламени. Она ползла вперед, почти с закрытыми глазами, и наконец увидела не дальше чем в пяти футах лежащую ничком мать в домашнем халате и босиком. Эр- мина находилась в проходе, ведущем к спальне, и Натали поняла, что мать, пока не потеряла сознание, пыталась добраться до комнаты Дженни.
Собравшись с силами, Натали ухватила мать за щиколотки, приподнялась, и рывками потащила ее обратно к кухне. Воздух раскалился уже намного сильнее, чем пару минут назад, и дышать было совсем невмоготу, будто стоишь у открытой печи. Мать не подавала признаков жизни. Натали не стала тратить драгоценные секунды, чтобы нащупать пульс, может быть, с матерью случился сердечный приступ. Прежде всего требовалось вытащить ее из дома, а потом вернуться за Дженни.
Задняя дверь, позади горящего стола, тоже была объята пламенем. Оставался единственный выход — назад по коридору, к парадной двери. Позвонил ли уже кто-нибудь пожарным? Ведь дым, наверное, валит из двери вовсю. Есть ли хоть кто-то там, снаружи, кто сможет помочь?
Дважды руки Натали соскальзывали, и она падала на спину, давясь кашлем. Но она снова хватала мать за ноги и тащила к выходу — фут, еще, еще два... Она уже почти достигла двери, когда рядом возникла фигура Рамона Сантьяго, семидесятилетнего жильца верхнего этажа. Сосед пытался сделать что-нибудь, что в его силах.
— Осторожно, Рамон, — выдавила Натали, переводя дух. она знала, что сосед мучается артритом, и с сердцем у него не все в порядке. — Осторожно! Не упадите.
— Она жива?
— Я... не знаю!
Несмотря на все свои старания, Рамон только мешал Натали, и, поняв это, старик отступил в сторону.
— Наверное, люди уже вызывали пожарную команду, — сказал он.
— Пойдите... узнайте!
— Это все из-за сигарет, верно?
— Рамон, идите... идите встречать пожарных!..
— Иду, иду!
Он повернулся и исчез. Натали наконец выбралась на крыльцо, задыхаясь от непрерывного кашля. В груди жгло. Перед домом стояли несколько соседей, но только один из них, пятидесятилетний мужчина, который, как слышала Натали, не работал из-за какой-то болезни или травмы, реально мог чем-то помочь.
— Помогите мне! — закричала Натали, лихорадочно соображая, что ей делать.