Пятая профессия
Шрифт:
Рэйчел сжала Сэвэджу руку.
— Я готова.
Поддерживая женщину, Сэвэдж двинулся вперед.
5
Внезапно земля вздыбилась. Одна нога ушла вбок. Бедром Сэвэдж стукнулся о гранитную скалу. И провалился. Вниз.
Настолько неожиданным было приземление и удар, что Сэвэдж даже не смог откатиться, чтобы смягчить падение. Лежа на спине в темноте, он отчаянно пытался продышаться. Рядом, со стоном, рухнула Рэйчел. Начала оседать, покрывая губы и отдаваясь резью в глазах, пыль. Восстанавливая зрение, Сэвэдж
Они находились в яме.
А в шести футах наверху из щели посверкивало солнце.
Сэвэдж прокашлялся и наклонился к Рэйчел.
— Вы как?
— Да, вроде, ничего. Подождите-ка, попробую… — Она попыталась сесть. — Да. Все нормально. Я… А что произошло?
— Мы в могиле.
— Где?
Сэвэдж отдышался и постарался объяснить. Древние греки использовали разные виды захоронений. Те руины, что наверху, назывались могилами “голос”, прилагательное, объясняющее улееобразную форму. Но иногда использовались и ямы, стены которых выкладывали камнями, а вместо крышки клали гранитную плиту. Труп сажали в мраморное вместилище с поджатыми коленями и опущенной головой и опускали в яму. Вокруг саркофага раскладывали оружие, украшения, еду и одежду.
Когда было возможно, могильщики закидывали яму землей. Но Ринея — остров каменистый, поэтому могилу не зарыли. Насколько понял Сэвэдж, это место было выбрано для могилы из-за трещины в породе. Только возле верхней части, где трещина становилась шире, ее выложили плоскими камнями, для поддержки покрывающей захоронение плиты.
— Когда-то покрывавшей.
— Грабители могил, — сказал Сэвэдж, — подняли плиту, взяли ценности и положили ее обратно, чтобы никто ни о чем не догадался. Но, похоже, ребята очень торопились, и впопыхах сделали все кое-как. Поэтому тот угол, на который мы наступили, не был задвинут до конца и держался на честном слове.
Сэвэдж указал наверх, где плита висела, открывая вход солнечным лучам.
— Под нашим весом она сдвинулась. Угол соскользнул с камней, поддерживавших ее. И она крутанулась, как люк…
Рэйчел нервно пожала плечами.
— Если бы она соскользнула чуть дальше и угол поехал…
— Тогда бы плита грохнулась в могилу и раздавила нас. — Сэвэдж огляделся, привыкая к полумраку могилы. Единственный пыльный луч пробивался сверху. — А может быть, ее бы придержал саркофаг.
Они приземлились рядом с мраморным вместилищем. Основание его было покрыто грязью и составляло примерно три квадратных фута. Саркофаг стоял в самом центре могилы, вокруг было немного свободного места для плакальщиков, которые когда-то раскладывали вокруг вещи усопшего. По бокам на мраморе были вырезаны образы воинов и коней.
Сэвэдж снова посмотрел вверх, на висящую плиту.
— Похоже, мы нашли таки убежище.
— Убежище! Да оно больше смахивает на ловушку. Они заметят щель, и тут же нас найдут.
— А что, если никакой щели не будет?
Сэвэдж встал и потрогал плиту.
Она заходила вверх-вниз, словно висела на петлях.
— Осторожнее, — отпрянула Рэйчел.
Подобравшись под плиту; Сэвэдж подпер ее плечом и поднял опущенный конец. Она сдвинулась,
6
— Надеюсь, вы не больны клаустрофобией, — голос Сэвэджа гулким эхом носился в ограниченном пространстве.
— Думаете, после того, как я перенесла черт знает что, меня испугает какая-то могила?
Сэвэдж усмехнулся.
— По крайней мере, теперь можете отдыхать. Садитесь рядом. — Он обнял женщину за плечи. — В голове все еще каша?
— Уже сварилась. — Рэйчел положила голову ему на плечо.
— Тошнота?
— А вот это есть. Но, мне кажется… Может быть, это оттого, что я ничего не ела?
— Ну, этому помочь нетрудно.
Сэвэдж отомкнул молнию на кармане и вытащил пакет, запечатанный в пластик.
— Это что? — спросила Рэйчел.
— Вяленое мясо.
Она откусила кусочек.
— Видимо, я действительно проголодалась. Вкус просто удивительный. Вовсе не то, что я предполагала…
— А вы раньше никогда не ели вяленого мяса?
— Нет, ведь я богата и разбалована.
Сэвэдж рассмеялся и откусил от своего куска.
— Не сомневаюсь, что вы испытываете жажду, но тут уж я ничего поделать не могу.
— Как долго мы сможем продержаться без воды?
— Без воды? Пару дней. То есть, конечно, это не означает, что вам будет хорошо. Но уже сегодня ночью мы выберемся отсюда.
Он лгал, чтобы ее подбодрить. Запечатанная могила. Вентиляции никакой. Становилось жарковато. По щекам катился пот. В скором времени они начнут мучаться…
Воздух пахнул пылью и чем-то затхлым.
— Мне надо…
— Что?
— Пописать, — сказала Рэйчел.
— Не только вам.
— Но это неприлично.
— А, ерунда. Заползайте за саркофаг. К тому времени, как все это завершится, у нас с вами не останется друг от друга никаких секретов.
Она помедлила, затем отползла в темноту.
Сэвэдж старался не обращать внимания на раздавшиеся интимные звуки. Чувствуя, как теснит грудь, он решил проанализировать предстоящие действия.
К ночи люди Пападрополиса должны будут приостановить поиски. Если, конечно, не решат пользоваться фонарями и факелами. Или прожекторами с вертолетов.
Но даже до ночи они смогут обрыскать весь остров. Ведь он такой крошечный. И будут думать, что либо они нас не отыскали, либо мы утонули, либо убежали.
Так, чего они боятся? — думал Сэвэдж.
Они боятся Пападрополиса. И не сдадутся.
И Акира?
Если это был Акира.
Но Сэвэдж не сомневался, что это был именно он.
Акира…
Который в печали и шоке наблюдал за тем, как Сэвэдж уплывает на яхте…
Который прокричал с причала имя Сэвэджа…
Изуродованная голова которого шесть месяцев назад покатилась по полу и остановилась напротив Сэвэджа…
И моргнула.
Акира пойдет до конца. Он не оставит охоту.
Потому что для него возвращение Рэйчел является не самым главным.