Пятая женщина
Шрифт:
Валландер был готов к чему угодно. И все же опешил.
Ванья разрыдалась. В дверях гостиной появился Сведберг. Как всегда при виде плачущего человека, Валландер растерялся. В голове мелькнула мысль: а нынешних полицейских учат, как себя нужно вести в подобных ситуациях? Валландер решил при случае спросить об этом Анн-Бритт.
Сведберг сходил в ванную и вернулся оттуда с бумажным носовым платком. Ванья перестала плакать так же внезапно, как начала.
— Извините, — сказала она. — Мне сейчас очень тяжело.
— Я знаю, — ответил Валландер. — Вам не за что извиняться. Мне
Она посмотрела на него.
— Ко мне это тоже относится, — добавил Валландер.
Через минуту Ванья уже встала с дивана. Можно было начинать.
— Не спешите, — сказал Валландер. — Постарайтесь вспомнить, как выглядела квартира, когда вы были здесь в последний раз. Не торопитесь, время у нас есть.
Он пошел следом за ней. В кабинете выругался Сведберг, Валландер заглянул туда и приложил палец к губам. Сведберг понимающе кивнул. Валландер часто замечал, что судьба сложных расследований решается либо в беседе с людьми, либо в полнейшей, ничем не нарушаемой тишине. В его практике встречалось и то и другое. Сейчас требовалась тишина. Он видел, что Ванья Андерсон действительно старается вспомнить.
Но все было тщетно. Они снова вернулись туда, откуда начали обход квартиры, — на диван в гостиной. Она покачала головой.
— Мне кажется, все выглядит так же, как всегда, — сказала она. — Я не заметила, чтобы что-нибудь пропало или изменилось.
Ее слова не были для Валландера неожиданностью. Он уже понял это по тому, что, обходя квартиру, Ванья нигде не останавливалась и не задерживалась.
— Есть еще что-нибудь важное, о чем вы хотели бы рассказать? — спросил Валландер.
— Я думала, он уехал в Найроби, — сказала Ванья. — Я поливала его цветы и занималась магазином.
— И с тем и с другим вы справились отлично, — ответил Валландер. — Спасибо, что пришли. Мы еще наверняка вам позвоним.
Он проводил Ванью до выхода. Когда дверь за ней захлопнулась, Сведберг вышел из туалета.
— Кажется, все на месте, — сказал Валландер.
— Противоречивая личность этот Ёста, — задумчиво проговорил Сведберг. — Его кабинет представляет странное сочетание хаоса и педантичности. Во всем, что касается цветов, порядок безупречен. Я и представить не мог, что есть столько книг об орхидеях. Но его личные бумаги свалены в кучу. В бухгалтерской книге девяносто четвертого года я нашел налоговую декларацию за шестьдесят девятый год. Кстати, в тот год он задекларировал баснословную сумму — 30 000 крон.
— Интересно, сколько мы с тобой тогда зарабатывали? — спросил Валландер. — Вряд ли больше. Скорее всего, намного меньше. По-моему, у нас выходило тысячи две в месяц.
С минуту они молча размышляли о своих прежних заработках.
— Продолжай искать, — первым прервал молчание Валландер.
Сведберг занялся своим делом. А Валландер подошел к окну и стал смотреть на порт. Открылась входная дверь. Вероятно, вернулась Анн-Бритт — у нее были ключи. Валландер встретил ее в прихожей.
— Надеюсь, ничего серьезного?
— Осенние простуды, — ответила она. — Муж далеко, в местах, которые раньше называли Ост-Индией. Хорошо хоть соседка выручает.
— Да,
— Наверное, так и есть. Просто мне повезло. Ей за пятьдесят. Своих детей нет. Кроме того, она делает это не бесплатно. А бывает, что и отказывается.
— Как же ты тогда обходишься?
— Выкручиваюсь как-нибудь. Например, вечером няню найти легче. Часто я и сама удивляюсь, как мне удается выходить из положения. Бывает, правда, что не удается. Тогда я опаздываю на работу. Но думаю, мужчинам все равно не понять, каково приходится работающей женщине, если у нее заболевает ребенок.
— Пожалуй, нет, — ответил Валландер. — Надо нам как-нибудь отблагодарить твою соседку.
— Она собирается переезжать, — мрачно произнесла Анн-Бритт. — Что мы будем без нее делать, ума не приложу.
Воцарилось молчание.
— Ванья Андерсон приходила? — снова заговорила Анн-Бритт.
— Приходила и уже ушла. Ей кажется, что в квартире все на месте. Но зато она напомнила мне кое о чем другом. О сумке Рунфельдта. Надо признаться, я совершенно про нее забыл.
— Я тоже, — сказала он. — Но, насколько я знаю, в лесу никакой сумки не нашли. Я разговаривала с Нюбергом перед тем, как он сломал ногу.
— Так это все-таки перелом?
— Во всяком случае, какая-то серьезная травма.
— Значит, в ближайшее время он будет в дурном расположении духа. А это нехорошо.
— Я приглашу его на ужин, — улыбнулась Анн-Бритт. — Он любит вареную рыбу.
— Откуда ты знаешь? — удивился Валландер.
— Он уже был у меня, — ответила Анн-Бритт. — Мы прекрасно провели время. И говорили обо всем, кроме работы.
Валландер попытался представить, как бы он сам вел себя в такой ситуации. Конечно, тоже постарался бы не говорить о работе. Вот только когда его в последний раз приглашали на ужин? Так давно, что он уже и не помнит.
— Приехали дети Рунфельдта, — сказала Анн-Бритт. — И дочь, и сын. Ими занимается Хансон.
Они вошли в гостиную. На глаза Валландеру попалась фотография жены Рунфельдта.
— Нужно выяснить, что с ней случилось, — сказал он.
— Она утонула.
— Нужны детали.
— Хансон это тоже понял. Он как всегда тщательно подготовился к предстоящей беседе. И собирается спросить детей Рунфельдта о матери.
Валландер знал, что Анн-Бритт права. При всех недостатках Хансона у него было одно неоспоримое достоинство. Он умел работать со свидетелями, собирать факты. Расспрашивать родителей про детей. Или, как сейчас, наоборот.
Валландер рассказал Анн-Бритт о своем разговоре с Улофом Ханселем. Она слушала внимательно. Многие детали Валландер опустил. Главным был вывод о том, что в настоящее время Харальд Бергрен скорее всего живет под другим именем. Валландер уже говорил ей об этом по телефону. И понял, что она подумала над его словами.
— Если он официально поменял имя, мы можем узнать об этом в Патентно-регистрационном управлении.
— Не думаю, чтобы наемник соблюдал такие формальности, — возразил Валландер. — Проверить, конечно, можно. И это, и все остальное. Но найти его будет непросто.