Пятая женщина
Шрифт:
— А Блумберг?
— И он займет свое место. Ничего другого я просто-напросто представить не могу.
— Интересно, с каких это пор работа полицейского подчиняется здравому смыслу? — спросил Хамрен и улыбнулся.
— Конечно, ты прав, — согласился Валландер. — Но я все же надеюсь.
Хамрен держал в руке трубку.
— Я выйду покурить, — сказал он. — Это помогает прочистить мозги.
Хамрен ушел. Было начало девятого. В ожидании звонка Сведберга Валландер налил себе чашку кофе и взял несколько печений. Зазвонил телефон. Человека, звонившего на коммутатор, неправильно соединили. В половине
— С инициалами К.А. никого нет, — сказал он. — Во всяком случае, человек, который, как утверждают, был лучшим другом Блумберга, никого с этими инициалами не знает.
— Ну что ж, — сказал Валландер, не скрывая своего разочарования.
— Я поехал домой, — сказал Сведберг.
Валландер не успел положить трубку, как телефон зазвонил опять. Это был Бирк.
— К сожалению, — сказал он, — никого с инициалами К.А. нет. И это достоверная информация.
— Черт.
Оба задумались.
— А что, если она рожала в другом городе? — сказал Бирк через минуту. — Не в Лунде.
— Ты прав, — согласился Валландер. — Продолжим завтра.
Он повесил трубку.
Теперь он понял, что именно не давало ему покоя. Бумага, по ошибке попавшая к нему стол. Какие-то ночные происшествия в родильном доме Истада. Нападение? Кто-то в халате медсестры?
Он позвонил Сведбергу и застал его в машине.
— Где ты? — спросил Валландер.
— Я даже не доехал еще до Стаффансторпа.
— Приезжай сюда, — сказал Валландер. — Мы должны кое-что выяснить.
— Хорошо, — ответил Сведберг. — Еду.
Это заняло ровно сорок две минуты.
Без пяти десять Сведберг появился в дверях кабинета Валландера.
А Валландер уже начинал сомневаться в серьезности своих подозрений.
Слишком велика была вероятность, что все ему только показалось.
27
Только когда дверь за ним захлопнулась, он понял, что произошло. Он сделал несколько шагов до машины и сел за руль. Потом произнес вслух свое имя: Оке Давидсон.
Оке Давидсон с настоящей минуты стал очень одиноким человеком. Он не думал, что такое когда-либо с ним произойдет. Что женщина, с которой они так много лет были вместе, хотя и жили каждый сам по себе, в один прекрасный день скажет, что больше не может терпеть, и выгонит его.
Он заплакал. Ему было больно. Он не мог ничего понять. Но она говорила серьезно. Она просила его уйти и никогда не возвращаться. Она встретила другого, и он не против жить с ней вместе.
Была почти полночь. Понедельник 17 октября. Темно. Он знал, что в темноте ему лучше не ездить. У него слишком плохое зрение. Вообще-то машину он мог водить только днем в специальных
Он завел машину. Он был очень расстроен и не понимал, что случилось.
Потом он куда-то свернул. Он действительно плохо видел. Наверно, станет легче, когда он выберется на главную дорогу. Самое важное — это выехать из Лёдинге.
Но он поехал не в ту сторону. Многочисленные узкие дорожки в темноте казались совершенно одинаковыми. В половине первого он понял, что окончательно заблудился. Он был у какого-то дома, где дорога, по всей видимости, обрывалась. Он стал разворачиваться. Вдруг в свете фар заметил какую-то тень. Кто-то двигался к машине. Он сразу почувствовал облегчение. Ему объяснят, как ехать.
Он открыл дверь и вылез из машины.
Потом наступила кромешная тьма.
За пятнадцать минут Сведберг отыскал бумагу, которую просил Валландер. Когда Сведберг без четверти десять вошел к нему в кабинет, Валландер был настроен очень решительно.
— Быть может, мы действуем вслепую, — начал он. — Разыскиваем женщину с инициалами К.А., которая только что родила или скоро родит здесь, в Сконе. Сначала мы думали, что в Лунде. Но ошибались. Возможно, она родила в Истаде. Если не ошибаюсь, здесь используют какие-то особые методы, благодаря которым истадский родильный дом известен даже за границей. И вот однажды ночью в этом роддоме происходит что-то странное. И потом опять. Повторяю, возможно, мы действуем вслепую. Но я должен знать, что произошло.
Сведберг нашел бумагу со своими записями. Он вернулся в комнату, где его с нетерпением ждал Валландер.
— Ильва Бринк, — сказал Сведберг. — Это моя двоюродная сестра. Вернее, как говорят, троюродная. Она работает в роддоме акушеркой. Как-то она пришла ко мне и рассказала, что однажды ночью у них появилась незнакомая женщина. Это ее обеспокоило.
— Почему?
— Потому что по ночам в роддоме не должно быть посторонних.
— Так, давай разберемся, — сказал Валландер. — Когда это случилось в первый раз?
— В ночь на 1 октября.
— С тех пор прошло уже почти три недели. Так, значит, ее это обеспокоило?
— На следующий день, в субботу, она пришла сюда. Мы с ней поговорили. Именно тогда я и сделал эти записи.
— Незнакомая женщина приходила еще раз?
— Да, в ночь на 13 октября. Так совпало, что Ильва опять дежурила. И тогда-то ее ударили. Меня вызвали туда утром.
— Что произошло?
— Женщина снова была там. Когда Ильва попыталась остановить ее, та ее ударила. Ильва сказала, что ощущение было такое, словно ее лягнула лошадь.
— И эту женщину она никогда раньше не видела?
— Нет.
— На ней был халат?
— Да. Но Ильва уверена, что она у них не работает.
— Как она может быть уверена? Она же не знает всех, кто работает в больнице.
— Она была абсолютно уверена. Я, к сожалению, не спросил, почему.
Валландер задумался.
— Эта женщина интересуется роддомом между 30 сентября и 13 октября, — произнес он. — Она совершает два ночных визита и, не задумываясь, сбивает с ног акушерку. Зачем она все-таки приходила?