Пятьдесят на пятьдесят

Кавана Стив

Нет, это было адресовано Александре, которая не могла смотреть на Бауманна и избегала его взгляда. Поэтому и не заметила, как он опять одними губами произнес: «Сука, убийца…»

Кейт уже подумывала о том, чтобы пожаловаться, указать на это судье и попросить его наложить на Бауманна какое-нибудь взыскание. Хотя, с другой стороны, не хотела, чтобы присяжные услышали, как тот обозвал Александру.

Похоже, купился на свою собственную псевдонаучную галиматью, подумала Кейт.

Но тут у нее возникла другая мысль. А вдруг Бауманн все-таки прав?

Глава 44

Эдди

Судья Стоун разрешил Драйеру вызвать

последнего свидетеля за день, когда Кейт в два счета уничтожила его эксперта по следам укусов. Я подумал, что она припасла достаточно, чтобы бросить тень на этого лысого техасца – тень почище чем от десятигаллонного стетсона [39] .

Пока Драйер совещался со своей командой, я воспользовался возможностью понаблюдать за присяжными. Некоторые из них все еще не оправились от показаний Бауманна. Я бы сказал, что семеро из них пребывали в явной растерянности. Остальных пятерых спец по укусам Драйера явно не убедил. Судя по всему, обвинитель попросил взглянуть на тот след от укуса как минимум с полдюжины экспертов, и большинство из них, пользующихся наибольшей репутацией, наверняка отказали ему, когда узнали, что тело перемещали.

39

Стетсон – широкополая ковбойская шляпа, ассоциирующаяся с образом коренного техасца. «Десятигаллонный» – намек на то, что шляпа реально большая.

Всегда найдется эксперт, который поставит свою подпись под любым заключением, основанным исключительно на его собственном мнении, если ему хорошо заплатят. Судебная экспертиза в правовой системе США больше приводится в действие деньгами и стремлением добиться обвинительного приговора, чем наукой. Деньги решают всё.

– На сегодня у меня еще только один свидетель, – наконец объявил Драйер. – Мы намеревались вызвать Хэла Коэна, давнего друга и коллегу жертвы, но, к сожалению, вчера мистер Коэн был смертельно ранен ножом по дороге в мой офис. Поиски преступника продолжаются. Полиция полагает, что могла иметь место неудачная попытка ограбления, хотя не исключено, что имелись и иные мотивы.

– Полиция допрашивала подсудимых по этому поводу? – поинтересовался судья.

– Нет, – ответил Драйер. – Этот судебный процесс слишком важен, чтобы его можно было прерывать. Я уверен, что полиция Нью-Йорка допросит обвиняемых, чтобы установить их местонахождение на момент этого убийства, по завершении данных слушаний.

В ходе судебного процесса все твои чувства находятся в состоянии повышенной боевой готовности. Начинаешь «читать» как свидетелей, так и присяжных, уже на уровне языка тела, прислушиваясь к каждому такому невысказанному слову и оценивая его. Это все равно что провести семь часов на туго натянутом канате, и стоит даже на миг потерять концентрацию, как твой клиент полетит на дно глубокой пропасти. И когда Драйер ответил на вопрос судьи, я ощутил, как в зале что-то изменилось. Что-то произошло.

София…

Ее руки были сцеплены под столом. Она так крепко переплела пальцы, что локти у нее дрожали от напряжения. На лице застыло отсутствующее выражение, в глазах стояли слезы, и она слегка раскачивалась взад и вперед. Словно ожидала появления палача.

Бросив взгляд в сторону, я увидел, что Александра нервно ерзает на своем стуле, а ее левая нога нервно подрагивает.

Обе хорошо знали Хэла Коэна. О его смерти я сообщил Софии еще утром. Вид у нее тогда был печальный и растерянный. Наверное, даже потрясенный.

Мне было интересно, как восприняла эту новость Александра. Прямо сейчас, при упоминании его имени, одна из них должна была опечалиться, а другая – попытаться скрыть тот факт, что это она убила его.

– Ваша честь, – продолжал Драйер, – поскольку я надеялся допросить мистера Коэна, мне придется вызвать другого свидетеля раньше, чем предполагалось. Мне нужно еще немного времени.

– Сколько именно? – уточнил Стоун.

– Самое большее час.

– Перерыв на один час, – объявил судья, после чего секретарь суда призвал всех встать.

Гарри еще глубже съехал вниз на стуле, а я откинулся на спинку и скрестил руки на груди. Мы с ним уже высказали свою точку зрения. Теперь это был вопрос принципа.

Оглянувшись, я увидел, что Кейт обеспокоенно посматривает на меня.

Судебные процессы вроде этого были в моей практике большой редкостью. Я совершенно не представлял, какого свидетеля Драйер припрятал в кармане. И понятия не имел, что произойдет дальше. При таком судье, как Стоун, Драйеру сойдет с рук все, что угодно. Любая ловушка, любая западня. Это не имело значения. Стоун желал обвинительного приговора не меньше, чем Драйер.

Мы отвели Софию в тихую комнату и устроили ее там. Этот судебный процесс хоть и шел довольно быстро, все-таки брал свое. Едва заметные морщинки вокруг глаз Софии углубились и растянулись, и теперь под ними появились темные круги. Пальцы у нее дрожали, голос был хриплым и прерывистым. Как будто что-то внутри нее время от времени сотрясало ее до самого основания.

– По-моему, на данный момент мы идем почти вровень с Александрой. Не знаю, что там готовит прокурор, но, чем бы это ни было, мы с этим разберемся. Вы отлично со всем этим справляетесь. Держитесь молодцом. Мне просто нужно, чтобы вы продержались еще денек-другой. Потом все закончится, – сказал я.

София кивнула.

– Не знаю, сколько еще смогу выдержать… Находиться с ней в одном помещении… Господи, это навевает на меня целое множество неприятных воспоминаний! То, о чем я очень давно не вспоминала. И то, что она сделала с папой…

Гарри положил руку ей на плечо, сжал. Она положила свою ладонь поверх его руки, а затем прижалась к ней щекой. Глаза у нее закрылись, и из них потекли слезы, одна за другой капая Гарри на пальцы.

– Все будет пучком, – ободрил ее он.

Мы сидели в тишине, пока София пыталась взять себя в руки. В эти относительно спокойные моменты поток боли, который я из последних сил сдерживал, грозил прорвать плотину. Можно было бы «щелкнуть выключателем», но горе и чувство вины все равно никуда не девались бы. Они застряли где-то под подбородком, сдавливая горло. Я знал, что, когда закончится судебный день, плотина все-таки откроется – где-то ближе к вечеру. Еще одна ночь без сна… Еще одна ночь, когда я буду колотить кулаками в стены… Я вздохнул, стараясь держать плотину закрытой. Разберусь с этим позже.

– Кто убил Хэла Коэна? Могла это быть Александра? – спросила София.

– Мы этого не знаем, – ответил я.

Мы оставались в комнате, пока один из помощников Драйера не разыскал нас и не постучал в дверь.

– Мистер Драйер хотел бы вас видеть, – объявил он.

София уверяла, что все с ней в полном порядке, но Гарри явно не хотел оставлять ее без присмотра – хотя в конце концов уступил, и мы оба направились по коридору туда, где на лавке, стоящей у выкрашенной в грязно-желтый цвет стены, нас поджидал Драйер. От трещины в стене отслоилась краска, и одно плечо безупречного костюма Драйера было усыпано желтыми чешуйками, но он этого еще не заметил.