Пятьдесят оттенков : Шаг к безумию

Литвиненко Виктория

– За то, что ты у меня есть, за то, что ты со мной. – Она такая сильная, я ею восхищаюсь. Она осталась со мной. Со мной! Человеком, который ее избил и унизил.

– Так, хватит! Хватит, быть таким сентиментальным, а то я сейчас снова расплачусь. – хмурится она. – И, вообще, пойдем завтракать! – она встает с кровати и складывает руки на груди. Эта картина вызывает у меня улыбку. – Ну долго мне тебя еще ждать?

– Да встаю я, встаю.

***

Весь день проходил как-то напряженно. Мы с Аной почти что не виделись, хотя и находились в одной квартире. Я не знаю, как долго это продлится, но я боюсь

разговора с ней. И безумно боюсь близости с ней. Страх снова сделать ей больно и того, что она снова захочет уйти от меня. Вот сейчас сижу в своем кабинете с бокалом виски и пытаюсь расслабиться. Мои мысли прерывает стук в дверь, после она открывается и оттуда выглядывает Ана.

– К тебе можно? – спросила она, и я кивнул. Анастейша обошла мой рабочий стол и села мне на колени.

– Кристиан, что случилось?

– Ты о чем?

– Почему ты меня избегаешь? – она смотрит на меня своими пронзительными глазами. – Ты передумал? Ты больше не хочешь, чтобы я оставалась с тобой? – по ее щечкам текут слезы.

– Как ты могла такое подумать? Глупенькая моя, я никогда не передумаю, слышишь, никогда. – я вытираю ее слезы большими пальцами рук. – Малышка, я просто боюсь. Боюсь посмотреть тебе в глаза после всего, что сделал. Боюсь, как-то не так к тебе прикоснуться и вновь причинить боль. – пытаюсь перевести дух – Детка, ты самая сильная, самая выносливая, самая невероятная женщина из всех, кого я когда-либо встречал. Ты перевернула мой мир с ног на голову. Ты заставила мое черствое сердце биться быстрей, и именно ты влезла в мою темную душу настолько глубоко, что без тебя мне не сделать и вздоха.

– Кристиан, почему ты говоришь, что у тебя темная душа? Пусть, ты мне еще не открылся, но я уверена, что она не темная. Возможно грустная, печальная…израненная, но точно не темная. Ты очень добрый и душа у тебя такая же. Прошу, поверь мне, – она на мгновение замолкает. Неужели после всего, что с нами было она думает, что я хороший? – Почему ты не хочешь мне открыться? Ты мне не доверяешь?

– Детка, пойми ты маленькая, невинная, чистая и добрая девочка, которая еще толком не знает весь этот ужасный мир, который полон таких же ужасных людей, и я не хочу тебя пачкать своим грязным прошлым.

– Ладно, но что будет теперь? Что делать с…, – она немного запнулась, - с контрактом? – Ох, малышка, он мне не нужен. Уже не нужен.

– Никакого контракта. Он нам не нужен. – уверенно говорю я.

– А наказания?

– Тем более.

– То есть, ты хочешь простых отношений? Без договоров и красных комнат? – удивилась она.

– Несомненно, Ана. Я больше не хочу причинять тебе боль, не хочу тебя в роли сабы. Мне нужно, чтобы ты была моей девушкой. Только моей, понимаешь? Мне не нужны все эти контрактные отношения с тобой. Я хочу, чтобы ты была всегда со мной, хочу, чтобы все видели, что ты принадлежишь мне. Я не знаю, что ты со мной сделала, но если это и есть любовь, то я действительно тебя очень люблю. – на одном дыхании проговорил я.

Поднимаю взгляд на Анастейшу, в ее глазах застыло множество чувств. После полу минутного молчания она набрасываться на меня и жадно целует. Начинаю углублять поцелуй, и Ана пропускает тихий стон. Я хочу ее. Хочу быть в ней. Хочу понять, что она рядом и никуда не уйдет.

– Ты точно этого хочешь? – я должен в этом

убедится.

– Да, очень. – страстно прошептала Ана.

Я взял ее на руки и потащил в спальню. Да, я мог бы ее просто трахнуть на моем столе, но нет. Анастейша заслуживает большего, намного большего. Я хочу заняться с ней любовью, даря ей все свои чувства.

Кладу ее на кровать, а сам скидываю пиджак. Наклоняюсь над ней, нежно глажу ее по щеке и дарю почти невесомый поцелуй. Спускаюсь ниже по шее, покусывая, посасывая чувствительную кожу. Берусь за край футболки и скидываю ее, следом за ней идет и лифчик. Начинаю ласкать языком правый сосок, а левый покручиваю пальцами. Стоны Аны заполняют тишину комнаты. Спускаюсь ниже, покрывая поцелуями все тело моей девочки. Одним резким движением скидываю штаны и трусики Анастейши и припадаю губами к ее промежности. Ласкаю губами плоть Аны, а она снова начинает стонать и выгибать спину.

– Пожалуйста, - стонет Ана.

– Сейчас, детка, сейчас.

Встаю с кровати, чтобы раздеться, одновременно пробегая взглядом по телу Анастейши. Ее зрачки расширены, губы приоткрыты, пышная грудь то поднимается, то опускается из-за тяжелого дыхания.

– Ты прекрасна, детка - Разобравшись с одеждой ложусь к Ане.

Устроившись у нее между ног, наклоняюсь, целую в губы и мягко в нее вхожу. Начинаю двигаться, вкушая это восхитительное чувство. Из-за моих движений Анастейша начинает стонать еще громче. Сейчас мы действительно занимаемся любовью, не трахаемся, а нежно, сладко, чувственно любим друг друга, отдаемся друг-другу без остатка. Мы одно целое. И это невероятно.

– Ааа! – вскрикивает Анастейша, когда ее настигает волна оргазма. Сделав пару движений, и я весь отдаюсь удовольствию.

Мы лежим на кровати в полной тишине. Моя голова покоится на груди у Аны, она своими тонкими пальчиками медленно перебирает мои волосы. Не знаю сколько мы уже так лежим. Хотя разве это сейчас важно?

– Кристиан… - тихо прошептала Анастейша.

– Что, детка? – смотрю на нее теплым взглядом. Она подняла руку, немного поглаживая меня по щеке. Взгляд Аны внимательно изучает мое лицо. Хотел бы я знать, о чем она думает.

– Я люблю тебя. – ее губ касается нежная улыбка.

– И я тебя, Анастейша. – приподнимаюсь и оставляю на ее губах короткий поцелую.

– Мне до сих пор не верится, что ты смог из-за меня отказаться от контракта, – как же она не поймет, что то, что она рядом намного важнее, чем все эти ремни и плетки.

– Ана, пойми, ты важнее для меня, чем этот контракт. Я больше не хочу причинять тебе боль.
– так, сейчас мне нужно, то о чем я давно хотел ее предупредить – Анастейша, - я немного запинаюсь, – Прикосновения все еще для меня в недопустимых действиях.

– Ладно, но я все же не пойму почему, - и как же хорошо, что ты не можешь этого понять.

– Я тебе уже говорил, что до усыновления Греев у меня было не очень хорошее детство и … я ничего не забыл, Ана. – перед глазами снова та чертова квартира из Детройта и тошнотный запах сигарет.

– Кристиан, все нормально. Я понимаю, что это твоя черта дозволенного, которую нельзя переступать, и я постараюсь этого не делать. – ее глаза просто светятся искренность.

– Спасибо тебе. И давай спать, уже поздно. – целую ее в лоб и прижимаю к себе.