Пятьдесят оттенков синего
Шрифт:
– Что случилось? – спросила я.
Илая, ярко-оранжевая чиви, положила руку мне на плечо.
– Лауре стало плохо, пока ты сдавала. Она потеряла сознание, и ее госпитализировали.
– Куда? – прохрипела я, сильно испугавшись.
– В первую больницу.
Вирусология.
Сорвавшись с места, я понеслась на улицу, поймала машину и поехала к подруге.
Врачи меня не пускали, пока я не показала зачетку и не пообещала связаться с родителями Лауры, которая все еще была без сознания. Дожидаясь приезда ее родных, я сидела
К ней в палату меня не пустили: подруга была заражена вирусом и представляла опасность для окружающих. Когда же я уступила свое место за стеклом ее родителям и брату, Лаура снова впала в беспамятство, и для нас начались муки ожидания.
Спустя примерно два часа я стояла около окна в приемном покое и смотрела на капли дождя, стекающие по стеклу, а в коридоре слышался громкий женский плач. Подруга, ненадолго придя в себя, умерла.
Выплакалась я еще в больнице, поэтому, шагая по вечернему городу с уже сухими глазами, смотрела по сторонам.
Вокруг куда-то спешили прохожие, летали машины. Так мало зелени и много камня и стали. Город гудел. Люди были заняты собой и своими проблемами. Жизнь продолжалась.
Всматриваясь в лица, я думала о том, что следующим может стать каждый из нас. В душе поселилась сосущая пустота.
Но чем больше я размышляла, тем сильнее разгоралось во мне пламя протеста против того, что люди вот так уходят. Лаура, веселая, жизнерадостная, умная, меньше всех заслуживала смерти. Она мечтала спасать людей. Кто спас ее? Никто.
Два дня я просидела в своей комнате. Металась, не обращая внимания на попытки родителей достучаться до меня. Я думала, переживала, сражалась сама с собой, а утром третьего дня решила – жизнь продолжается! Я поняла, что пыталась донести до меня подруга: нужно что-то делать, надо действовать и бороться.
Летним утром после окончания второго курса я подала заявку на распределение на факультет вирусологии, и ее приняли.
Может, я и не совершу революции в научном мире, но хотя бы попытаюсь.
Дикан. Одиннадцать лет спустя
Я сидела в удобном кресле в кабинете, закинув ноги на стол и положив на лицо маску от усталости кожи и глаз. Она невероятно расслабляла и помогала отвлечься от забот и проблем. Шикарное средство, способное в любой ситуации заставить опять смотреть на мир с улыбкой.
– Алена, ты знаешь, кого назначат на должность руководителя Центра? – раздался рядом голос моей подруги Мираны.
– Жабу? – лениво спросила я, не сомневаясь в способности одной противной дамочки протиснуться куда угодно.
Эта невыносимая особа давно мечтала захватить место руководителя.
– Нет!
А вот это уже интересно. Опустив ноги, я сняла почти высохшую маску.
– Кто?
– Говорят,
Вздохнув, я потерла глаза и посмотрела перед собой. Вот нет у меня уверенности, что я хочу что-то менять. Особенно на работе. Мой кабинет – это мой маленький мир и убежище, в котором я иногда провожу больше времени, чем у себя в квартире.
Кабинет у меня небольшой, но я вместила в него многое. Комната делилась относительно двери на две части и была оформлена в нежно-сиреневом и белом цветах. В первой части около стены, ближе к выходу, стоял прозрачный стол с сиреневым креслом, парящим в воздухе. Рядом располагались диван и кресло для посетителей. Напротив почти всю стену занимало окно.
Во второй половине комнаты, у противоположной стены, до потолка возвышались стеллажи, где стояли как книги терриан, так и накопители с информацией инопланетян. В нескольких метрах от стеллажей находился лабораторный стол с различными приспособлениями. Рабочее место…
В углу около стеллажей была еще одна дверь, которая вела в помещение для больших финальных испытаний, но, увы, я редко им пользовалась.
Кабинет был обставлен и декорирован по моему вкусу при помощи политера – материала чиви. Он универсален, прост в производстве. Из него изготавливали почти все, что не подвергалось динамической нагрузке.
Политер, за исключением «стационарной», то есть неспособной к изменениям, формы, обладал способностью видоизменяться по желанию владельца. Он помогал хозяину помещения самовыражаться. Поэтому в кабинете на всем был отпечаток моей личности.
Я перевела взгляд на коллегу и подругу.
Мирана Ораро родилась и выросла на одной из планет-колоний – Шику. Этот газовый гигант хранит в своих глубинах огромную станцию, где живут люди.
Именно благодаря воздействию этой планеты у подруги зеленая кожа и красивые темно-карие глаза. Коротко стриженные темные волосы дополняют миловидный образ, хотя, на мой взгляд, она все же слишком худощавая. У Мираны замкнутый характер, и она общается только с узким кругом людей, которые ей приятны. При этом отличается удивительной прямотой и способностью постоять за себя и близких.
И я – одна из этих избранных счастливчиков.
– А назначение точно есть? – скептически поинтересовалась я.
– Не знаю, – усмехнулась Мирана. – Но Центр гудит.
– А Лили? – приподняла брови я.
– Она ходит с каменным лицом, шушукается со своими подпевалами и с двойным усердием льстит любому начальству.
– Значит, тоже ничего не знает, – задумчиво кивнула я.
Несколько дней назад по состоянию здоровья ушел руководитель Центра, пожилой террианин, прекрасный специалист в области химии. До него эту должность впервые занимал инопланетянин, и за время его руководства мы достигли потрясающих результатов. Неужели нас снова ждут перемены?