Пятёрка отважных. Лань — река лесная
Шрифт:
— Всё, что здесь написано.
— Что вы!.. — хотел было возразить Валерка, но учёный перебил его.
— Вот что, милый, — снова погрозил он пальцем, — возьми грушу и марш ловить пескарей. Я тебе не Тэкля. Понял?
Валерка покраснел, взял грушу и поплёлся прочь. Николай Николаевич посмотрел ему вслед, покачал головой: ну и сорванец!.. И тут же спохватился: а каким сам был лет тридцать назад? Ого! Такие фокусы отмачивал, что все только диву давались!
Из шалаша вышел Скуратов и направился прямиком
— Ну, Николай Николаевич, начитался я — просто голова кругом идёт! — потирая лоб, заговорил он. — Много, очень много любопытного. Только вот… Почему он нагнетает столько разных ужасов? Одна трагедия за другой. Похоронил почти всех своих героев!..
— Он писал правду, Архип Павлович, — неохотно ответил Казанович, припомнив вчерашний спор. — Он писал то, что видел. Народ переживал в те годы самую большую трагедию, которая когда-либо выпадала на его долю. В каждой избе, в душе каждого человека она оставила след, глубокий след…
— Это верно! — поспешил согласиться Скуратов и снова потёр ладонью лоб. Помолчав немного, он спросил: — Дед на рыбалке?
— Наверно. Где ему ещё быть?
— А не порыбачить ли и нам часок-другой?
— К сожалению, мы не найдём ни одной удочки. Часть дед взял, а остальные — ребята.
— Э-э, зачем нам удочки! — махнул рукой Скуратов. — Мы с вами будем сегодня рыбачить по последнему слову техники. Подождите меня здесь, я мигом.
Скуратов вернулся в свой шалаш и вскоре появился на поляне с аквалангом и «ружьём».
— Вот теперь берегитесь, щуки! — подмигнув учёному, оживлённо заговорил он. — Под любой корягой, в любом виру достанем. Вы только покажите мне более-менее рыбные места — ямы, виры, глубокие заливы.
— Я знаю здесь только Леонов вир да Рыгорову яму, — виновато усмехнулся Николай Николаевич. — Но, может, хватит и этого?..
— Интересно тут, — задумчиво сказал Скуратов, когда они шагали берегом реки. — Все имеет своё название. Озеро — Чёрное, вир — Леонов, гора — Барсукова. И особенно почему-то любят здешние старожилы название «Чёрное». Цвет им этот по душе, что ли?
— А откуда вы это взяли? — удивился Казанович и недоуменно посмотрел на Скуратова. — Если я не ошибаюсь, Чёрным называется только озеро. Не были там? Небольшое такое озерцо, правда, очень глубокое. А ямы да виры на реке?.. Кто их знает, может, есть где-нибудь и Чёрные. Вот вернётся Григорий Петрович, мы у него поспрошаем. Он реку как свои пять пальцев знает.
— А всё-таки где мы начнём? — уже без прежнего энтузиазма спросил Скуратов, поглядывая на реку. — Может, возле моста?
— Можно и возле моста. Разве рыбе прикажешь, где стоять!
— И то верно…
Подойдя к мосту, Скуратов разделся, укрепил за спиной баллон с кислородом, на ногах — ласты, надел маску и осторожно, чтобы не распугать рыбу, погрузился в воду.
Николай
Ждать пришлось долго. Прошло самое малое минут пятнадцать, пока наконец Скуратов вынырнул и выбрался на берег. Вынырнул он совсем не там, где его ожидал Николай Николаевич, а далеко за мостом. Он успел проплыть под водой, вдоль берега, метров триста, если не больше.
Трофеев не было.
— Видно, неудачное место выбрали, — сказал он. — Мелочи много, а хорошей рыбины ни одной не видел.
— Давайте сходим на Рыгорову яму, — предложил Николай Николаевич. — Это любимое место деда Рыгора, потому яму так и прозвали.
— А это далеко?
— Да нет! Вот за тем поворотом.
— Можно сходить, — подумав немного, согласился Скуратов.
И на этот раз он пробыл под водой довольно долго, но зато вернулся с добычей. Да ещё с какой! В руках у него был сом килограммов на шесть. Николай Николаевич даже рот разинул от удивления. Он уже потерял надежду, что Скуратов добудет что-нибудь под водой.
— И часто бывают такие удачи? — спросил Казанович, разглядывая сома.
— Как когда, — безразлично ответил Скуратов.
— Полезете ещё?
— Нет, кончился кислород.
— А у вас есть в запасе?
— Немного есть. Да, я думаю, его нетрудно будет достать. Больница здесь, кажется, где-то недалеко?
— На строительстве. Это километров восемь отсюда, не больше.
— Вот там и можно будет достать… А теперь пошли жарить нашего сома. Поймает что-нибудь старик или нет, а мы уже с добычей, и ужин будет что надо!
Жарить сома Скуратов взялся сам. Спустя какой-нибудь час над поляной разнёсся такой аппетитный запах, что все невольно потянулись поближе к огню.
Наконец «шеф-повар» объявил, что рыба готова, можно приступать к ужину. И тут обнаружилось, что нет ещё самого старого участника экспедиции.
— Семеро одного не ждут! — весело сказал Скуратов. — Кто его знает, когда он…
— Чур, без нас не начинать! — прозвучал вдруг в вечерних сумерках чей-то сильный голос. — Дед Рыгор! Поторопись, если не хочешь всю ночь цыган во сне видеть!
— Что ты, Леон Иванович! — послышался в ответ голос старого Войтёнка. — В этой хате голодным никого не оставят.
«Леон Иванович?!» — беззвучно прошептал Скуратов, и лицо его стало землисто-серым, словно покрылось слоем золы. Несколько секунд он сидел скособочившись, потом закрыл лицо руками, приглушённо застонал и, резко вскочив, зашагал прочь от костра.
— Архип Павлович! Куда вы? — растерялся дед Рыгор. — Я к вам человека привёл, а вы…
Скуратов что-то пробормотал в ответ, махнул рукой и скрылся в своём шалаше.