Пятнадцать дней в Африке
Шрифт:
– В той речке, в которую ты так отважно нырял, водится полный набор африканских гельминтов, которые очень любят кишечники белых людей, – успел пояснить Родс, злорадно улыбаясь. Клим только собрался иронично ответить, как послышалось легкое жужжание.
Мгновенно упав на землю, Клим из-за куста увидел толстяка-негра, гордо восседавшего на новеньком скутере. Толстяк ехал по правой колее, смешно морща лицо и явно что-то напевая себе под нос. Мотор скутера еле слышно жужжал, практически не нарушая привычного шума джунглей.
Налетев на бечевку, толстяк вскинулся,
Скутер, вильнув рулем, попытался выехать на середину дороги, но быстро заглох и упал на обочине. Подняв скутер, Клим уселся в седло, перекинул сумку через плечо.
Маленькая аккуратная игрушка была оснащена кнопкой электростартера, которую Клим и нажал, предварительно переведя ножной рычаг переключения скоростей в нейтральное положение. Мотор легонько зажужжал и, несмотря на наличие двух седоков, легко тронулся с места. Дорога ухудшалась, зарастая травой. Появились небольшие деревца, которые росли прямо посреди дороги, переплетаясь лианами с обочиной. Скоро осталась одна узкая тропинка, которая через километр уперлась в глухие джунгли.
– Похоже, мы приехали! – по-русски заметил Клим, выключая мотор.
– Все-таки велик русский язык! – восхитился Родс.
– Ты лучше скажи, куда нам теперь ехать?
– Утро вечера мудренее! Но мы в Африке, и поэтому надо как можно быстрее отсюда сматываться. Пока ты ехал, любуясь джунглями, пролетело два самолета. Нет никакой гарантии, что они нас не засекли. Сообщат по рации на вертушку, и нас сразу сцапают. Надо вернуться по тропинке назад. С дороги должен быть съезд. Ты смотришь направо, а я – налево! – решил Родс.
Скутер поехал обратно. Ровно через два километра, справа под склонившимся деревом, обнаружилась примятая трава, куда они и свернули. Через триста метров в мокрой глине впереди открылась широкая тропинка, по которой они весело покатили. Через четыре километра дорожка привела их к узенькому пешеходному мостику, перекинутому через спокойную речку метров тридцать шириной.
– Внутренний голос мне подсказывает, что скоро мы прибудем в цивилизованные края, где наши вещи могут вызвать совершенно ненужные вопросы, – задумчиво сказал Клим, переехав пешеходный мостик.
– Ты абсолютно прав, белый человек. Местная полиция в маленьких городках подозрительно относится к чужим людям, особенно к белым.
– Значит, надо взять немного денег и идти на разведку, – решил Клим, вытаскивая из сумки новые шорты и рубашку.
Сняв с себя всю одежду, незаметно вытащил из пояса пять тысячедолларовых бумажек и положил их в карман рубашки. Пачку денег, реквизированных у Ван Вейса, сунул Родсу. Напарник недоуменно смотрел на голого Клима. А тот прямо с берега вместе с сумкой нырнул в речку.
В метре от противоположного берега обнаружилась коряга, под которую Клим и засунул сумку, примотав ремень за торчащий сучок. Сориентировавшись по течению, снова пронырнул речку, всего на метр отклонившись от перпендикуляра. Выбравшись на берег, Клим перебежал мостик и быстро начал одеваться,
– Эти банкноты имеют хождение только по территории Америки, но это на всякий случай, – пояснил Клим, пряча две банкноты в закатанный рукав рубашки.
– Я никогда таких денег не видел, – удивленно сказал Родс, следуя примеру Клима.
– Даже на территории Штатов тысячедолларовые бумажки идут по полтора-два номинала, – пояснил Клим, деля толстую пачку денег на две части.
– С такими деньгами нам полиция не страшна! – уверенно заметил Родс, пряча свою половину в карман шорт.
Снова усевшись на свое безотказное транспортное средство, они поехали по тропинке, которая привела их через километр к довольно широкой накатанной грунтовой дороге.
– Куда теперь надо держать путь? – спросил Клим, останавливаясь перед дорогой.
– Налево, и только налево, как говорил мой русский друг Вася, получив стипендию! – посоветовал Родс, для верности указав направление рукой.
Свернув налево, они помчались по дороге, которая через два километра привела их к указателю: «Вила – Гура – 2 км».
– Я всегда считал, что расстояния должны указываться в милях, – обернувшись, крикнул Клим, проскакивая мимо указателя, на котором было написано: «Аэропорт – 3 км. Вокзал железнодорожный – 2 км».
«Если есть аэропорт, то можно спокойно улететь», – с облегчением подумал Клим и, увидев справа двухэтажное каменное здание в викторианском стиле, на котором было написано «Мотель», свернул к нему. Поставив свое транспортное средство около каменного крыльца, Клим выключил зажигание и решительно открыл высокую дверь.
Полная негритянка лет сорока, сидевшая за аккуратным столиком справа от входа, подняла строгое лицо и надменно взглянула на Клима, который даже в новых шортах выглядел как бродяга. Переступив грязными босыми ногами по чистому бежевому ковру, Клим робко спросил:
– Можем мы с другом снять на два дня номер?
Ударил гром, и сразу в холле потемнело. Величаво встав со своего места, дама продефилировала к выключателю и, плавно подняв руку, включила свет.
Ростом под метр восемьдесят, одетая в длинное платье с белоснежным кружевным воротничком, негритянка вызывала уважение. Прошествовав снова на свое место, подняла голову и строго посмотрела на Клима.
Родс выскочил из-за спины Клима и быстро затараторил на незнакомом языке, проглатывая гласные. Негритянка сразу заулыбалась, быстро отвечая, не забывая заинтересованно посматривать на Клима. Она что-то говорила Родсу, который, весело улыбаясь, положил десять долларов на столик, отрицательно загородясь двумя руками. Клим понял, что Родс отказывался от сдачи. Махнув рукой, негритянка вытащила из стола большой медный ключ и, протянув его через стол, вопросительно посмотрела на Клима. Родс забрал ключ и, насвистывая веселую мелодию, направился к лестнице, ведущей на второй этаж.