Пятнадцать ножевых 2
Шрифт:
— Конечно, императорские апартаменты. Неописуемая роскошь, хотел бы я так жить!
— У нас были в истории люди, которые жили в подобных условиях, — многозначительно ответил Галушко. — Плохо кончили в семнадцатом.
— Тут с вами не поспоришь, — мне осталось только развести руками.
Глава 17
Первым, кого я увидел вернувшись на подстанцию, был Харченко. На костылях, но румяный. Водитель стоял, поучал каких-то молодых, незнакомых фельдшеров. Или это практиканты
– ... тут понимание надо иметь! В организме все взаимосвязано. Из жопы волос выдернешь, а из глаз слезы льются!
Фельдшеры посмотрели на Харченко очень так скептически и полезли изучать внутренности салона РАФика.
— Панов! Вернулся! — водитель увидел меня, поковылял навстречу — А говорили, ты сбежал на Запад. Рассказывай, как там оно? Дефициты кругом?
— Наврали, приехал, как видишь, — пожал плечами я. — Там хорошо, если деньги есть. А так — будешь только смотреть на витрины магазина, а с краю зубы твои на полочке лежать будут, потому что не нужны. Как нога?
— Заживает. Зашел вот больничный на оплату сдать. Скоро на тросточку перейду, а там и на работу. Слушай, говорили еще, что тебя ловил КГБ, но не поймал.
— Если бы я хотел сбежать — не поймали бы.
— Кстати, слышал новый анекдот про загранкомандировку? Мне кум рассказал...
— Как же, помню, три раза чуть не обоссался, — улыбнулся я.
Харченко был в своем репертуаре.
— Да ладно, слушай. Возвращаются со всемирного конкурса скрипачей двое — один занял второе место, другой снялся из-за травмы. Первый горюет-убивается, товарищ его утешает:
— Ты что, ты же второй в мире! Концерты, карьера, все дела!
— Ты не понимаешь, за первое место приз — скрипка Страдивари!
— Подумаешь, скрипка! Тебя теперь весь мир знает! Скрипка! Да что в ней такого?
— Ну, для меня поиграть на скрипке Страдивари это как тебе пострелять из маузера Дзержинского.
Я вежливо поулыбался. Мне не терпелось увидеть Лену, поэтому пожав руку водителю, я чуть ли не бегом поднялся на второй этаж.
Томилина как на заказ стояла возле аптеки. Я оттащил ее в сторону, обнял, поцеловал.
— Перестань, людей вокруг... — чуть посопротивлялась она, но не отодвинулась. — Ну рассказывай, что там, как ты?
— Я же вчера по телефону уже всё...
— Ну что ты как маленький! По телефону не то! Давай, с самого начала, как прилетели, чем в самолете кормили, как там! Все подробности! — от нетерпения Лена даже стукнула меня кулачком по плечу.
— Ладно. Туалетная бумага там белая и в два слоя. И бумажные полотенца тоже. Газетами задницы никто не подтирает. Представляешь?
— Дурак! Про интересное рассказывай! А посмотреть привез?
— Туалетную бумагу? Нет. Зато вот что... Это тебе, — я достал из «дипломата» полиэтиленовый пакетик с логотипом парфюмерного магазина и выудил из него красную коробочку.
— Ой, «София»! — воскликнула Лена! — Это же «Коти»!
— Да хоть выпить, — махнул я рукой. — Они же твои теперь.
Она расковыряла целлулоидную упаковку, высвободила на свет божий флакончик. С небольшим усилием вытащила плотно сидящую пробку, к которой на золотистой веревочку была привязана картоночка с названием. Чтобы не перепутать, наверное. Аромат даже я услышал. Приятный.
Просто в магазине, когда покупал, на третьей бутылочке я сдался, и потом, сколько ни нюхал кофейные зерна, отличать один парфюм от другого не получалось. Так что я сказал продавщице — фюр муттер унд фюр фесте фройндин. Та подумала и поставила передо мной два одинаковых флакона. Я покачал головой и сказал, что фесте фройндин — цвай. Австрийка оценивающе посмотрела на меня и молча выдала третий пузырек. И упаковала в пакетики.
— Красота... — протянула Лена. — Котииии. Буду по большим праздникам душиться.
— На фига? А в обычные дни «Серебристым ландышем», что ли? Пользуйся пока есть. Потом еще куплю.
— Даже так? Спасибо, Андрюша! — она чмокнула меня в щеку. — А еще что ты мне привез?
— Дома остальное, — я даже шею пощупал, не свешиваются ли оттуда ножки Томилиной?
Тут диспетчера позвали седьмую бригаду на вызов.
— Ой, а это? — спросила Лена и вытащила откуда-то из недр одежды конверт. Довольно пухлый. — Держи, здесь две, как ты и просил.
— Только я отдам не скоро, может, и через полгода...
— Даже не думай, — легкомысленно махнула она рукой. — Ладно, мы на вызов. Я вечером позвоню! — крикнула она уже с лестницы
А всё началось с машины. Нет, лучше сначала. Прилетели мы днем, почти в час. Пока граница, досмотр, получение вещей — уже и три часа по московскому времени. Дома в пятом часу в итоге был. Разобрал вещи кое-как, помылся — и тут понял, что надо всё бросить и ехать за машиной. Моей, блин, тачкой! К тому же на улице хоть и холодрыга, всего плюс десять — против венских восемнадцати в день вылета, но снег уже стаял, дороги сухие. И руки прямо зудят, так хочется самому за рулем посидеть!
Позвонил Владимиру, у которого моя машина стояла до сих пор. Ждала меня, красавица. И через десять минут уже ловил такси.
Приехал, поговорили, подарил ему магнитик из Вены. И тут он выдал:
— Хороший у тебя друг, я бы так, наверное, не вписался.
— Стоп, не понял я чего-то. Или я слушаю не сначала? — уточнил я.
Короче, после недолгого сопротивления, возникшего сразу, как до Владимира дошло, что он проговорился о том, чего я знать не должен, я выяснил очень интересную вещь. Передо мной с мастером пообщался... дядя Темир. И сказал, что всю сумму, которой не хватает до объявленной цены, он добавит. А объявлять цену не выше десятки, чтобы не отпугнуть высокой ценой. Так что теоретически я мог купить машину и за рубль.