Пятнадцать суток за сундук мертвеца

Раевская Фаина

У плиты тряслась Клавка. Плечи ее ходили хо-дуном, что создавало серьезную проблему — отбивные пора бы уже переворачивать. На Сашку без смеха смотреть было невозможно: пунцово-красное лицо, пылающие уши и капли пота на лбу. Я закусила губу, чтобы не расхохотаться, и уставилась на черепашку. Говорят, созерцание воды и водоплавающих успокаивает нервную систему. Однако в данную минуту успокоения это не принесло: мне казалось, что Тырочка тоже раскрыла ротик, чтобы от души посмеяться. Наконец, приступ всеобщего веселья закончился. Клавка перестала трястись и стала собирать на стол. Я по мере сил ей помогала, а Сашка молчал, хмурился, то и дело бросая

на меня смущенные взгляды.

— Да-а... — протянул он. — Непростой парень этот Павел Леонидович. Примечательная у него биография, пестрая...

Сашка замолчал, хитро уставившись на меня. Я отстраненно таскала ко рту ложку за ложкой вкуснейшего рассольника, мастерски приготовленного Клюквиной. Очень хотелось треснуть Михалыча по лбу, чтобы слова выскакивали из него без задержки. Любопытство раздирало меня изнутри, но я прекрасно понимала, что ситуация чрезвычайно забавляет Сашку. Доставлять ему удовольствие не хотелось, поэтому я как можно равнодушнее произнесла:

— Да? И что в ней такого примечательного? Он губернатор острова Борнео или подпольный миллионер?

Сашка усмехнулся: и интенсивно заработал ложкой, время от времени удовлетворенно покряхтывая. Если бы взглядом можно было испепелить, то от него атома на атоме не осталось бы. Я мысленно посылала на Сашкину голову проклятия и изо всех сил желала ему подавиться. Сильно подозреваю, что Клавкины мысли были сродни моим. Саня доел рассольник, сыто улыбнулся и потребовал второе. Я стиснула зубы и с такой силой сжала кулаки, что ногти больно впились в ладонь. Если бы в этот момент старик Даль мог прочитать мои мысли, то ему пришлось бы заново переписывать свой толковый словарь. Глядя, как Михалыч с аппетитом уплетает картофельное пюре с отбивными, я посоветовала себе успокоиться и запастись терпением. Ведь рано или поздно товарищ должен насытиться?!

— Спасибо, Клавочка! — сыто улыбнулся Сашка, когда я уже готова была взорваться. — Очень вкусно... Так о чем мы говорили?

— О Павле, — сквозь зубы процедила я.

— Ах, да, Павел... Забавный тип. После того, что я узнал, его смерть уже не кажется такой внезапной. Удивляюсь, как он вообще так долго прожил. Клавочка, а можно еще компотику?

— Александр Михайлович, не томи, — попросила Клюквина, поигрывая половником и хищно улыбаясь. — Тебя накормили, напоили... Так что давай, делись знаниями!

Сашка, неожиданно посерьезнев, кивнул и заговорил:

— Розовое детство гражданина Матвеева опускаем — ничего там интересного или особенного не было. А вот юность... Павел — человек неглупый от природы. С первой попытки поступил в институт торговли. Там вместе с приятелем быстро сооб-разил, как бедному студенту можно заработать неплохие деньги. И спустя некоторое время Паша становится фарцовщиком. Причем, настолько виртуозным, что его окрестили Артистом. И зажил наш Павлик богемной жизнью. Прошу заметить, сделал это по-умному. В Москве он учился и работал, слыл по-прежнему способным и, в общем-то, скромным студентом. А вот развлекаться ездил в Питер. Там у него бабка раньше жила. После смерти она завещала любимому внуку неплохую квартиру на Невском проспекте. Вот на этой самой квартире его и взяли...

— За что? — спросила Клавка, подливая Сашке компот.

— Павел Леонидович оттягивался по полной программе: девочки, наркота, выпивка... А в середине восьмидесятых подобная аморалка на хороший срок тянула. Соседи как-то наряд милиции вызвали — очень уж их донимали визги девиц и громкая музыка. Во время

следствия еще и валютные махинации всплыли. Нет, восьмидесятые — это не шестидесятые, когда за это могли и расстрелять, но все же... Короче говоря, закрыли Павлика на полную пятнашку по совокупности. На зоне Артист познакомился с одним типом, мотавшим четвертак. Тип этот, Котэ, вор, между прочим, довольно известный, интересным вещам научил Пашу. А самое главное, намертво вдолбил ему в голову, что самый дорогой товар — это... — тут Сашка замолчал и вопросительно посмотрел на нас.

— Оружие? — предположила Клюквина.

— Наркотики? — выдвинула версию и я.

Михалыч снисходительно усмехнулся и отрицательно покачал головой:

— Нет... Дороже всего ценится информация. Самое главное — уметь ею правильно пользоваться. Вот Паша и пользовался. Отсидев две трети срока, он был амнистирован и принялся за дело.

— Это что же выходит, Павел занимался банальным шантажом? — уточнила я.

— Почти угадала, Афоня! — воскликнул Сашка. — Только, я бы сказал, не шантажом в обычном понимании этого слова. Паша торговал информацией, которую сам же и добывал по крупицам. Ох, девочки, и кто только не был его клиентом: и политики, и актеры, и спортсмены... Не гнушался Артист и банкирами-бизнесменами.

— Так, может, его и убил кто-нибудь из недовольных клиентов? — оживилась Клюквина.

— Возможно, — Сашка пожал плечами. — Правда, доказать это трудновато — кто ж согласится публично признаться в своих грешках и грязных махинациях? В компьютере у Павла хранилась целая картотека. Правда, все файлы закодированы...

— А что за информацию продавал Павел? — спросила я.

— Разную. Личная жизнь, измены, информация о конкурентах, ну, и тому подобная чернуха...

Сашка замолчал, а я задумалась. С Павлом более или менее понятно. Занимался человек шантажом. Логично предположить, что кто-то был этим очень недоволен и решил, что дешевле убрать шантажиста, чем платить ему большие деньги. В том, что суммы были приличными, я не сомневалась. Достаточно вспомнить евроремонт в квартире, до-рогущий холодильник, забитый недешевыми продуктами, шикарную джакузи... Припомнив джакузи и то, что в ней плавало, я зябко передернула плечами. А что же Коля? Каким образом он был связан с Павлом? Этот вопрос я задала Сашке.

— С чего ты решила, что трупы были знакомы друг с другом? — вопрос прозвучал совершенно по-идиотски, но его смысл был мне понятен.

— Во-первых, — принялась я загибать пальцы, — телефон зарегистрирован на имя Павла, а пользовался им Николай. Можно, конечно, предположить, что Коленька украл мобильник. Но это вряд ли. Судя по всему, Николай неплохо зарабатывал и мог себе позволить любой аппарат, даже очень дорогой. А во-вторых, Коля сообщил Клаве, что живет в районе Выхино, то есть там, где и Павел. Вряд ли это совпадения. Следовательно, какая-то связь между ними все-таки была!

Клавка уважительно поцокала языком. Почему-то я была уверена, что в данный момент она особенно гордится фамилией Клюквиных.

Сашка внимательно выслушал меня и согласно кивнул:

— И тут ты права, Афанасия. Связь между ними была самая непосредственная, я бы даже сказал, родственная. Павел Леонидович — дядя Николая. И в последнее время племянник жил у дяди по причине конфликта со своим отчимом.

— А из-за чего конфликт? —- влезла Клавдия.

— Девочки, вы от меня слишком многого требуете! — возмутился Саня. — Мои ребята работают в этом направлении.,.