Пятнадцать суток за сундук мертвеца
Шрифт:
— Так что, дорогая, — обратилась я к черепашке, — может, бросить это дело, а? Что-то мне подсказывает — переоценили мы свои силы...
Тыра укоризненно посмотрела на меня и залегла на дно. Думаю, ей не хотелось разговаривать с неуверенным в себе человеком. Нет, все-таки далеко еще нашему человеческому разуму до мира живой природы! Однако трудно себе представить, что в XXI веке можно убить человека из-за каких-то пиратских кладов.
Появился Сашка, а следом за ним и Клавдия. Вид у нее был слегка пришибленный, что и понятно: степень разочарованности
— Ну-с, мне все ясно, — заявил он.
— Что? — в один голос спросили мы с Клавкой.
Сашка не пожелал ответить, что именно ему ясно. Вместо этого он сперва нахмурился, затем загадочно улыбнулся и туманно ответил:
— Все.
Мне очень захотелось дать ему по шее и напомнить о недавнем уговоре: делиться полученной информацией. Душевный порыв я сдержала, учитывая серьезность момента, но поклялась себе страшной клятвой — исполнить желаемое в ближайшее время.
— Так. И что вы собираетесь делать в свете... м-м... вновь открывшихся обстоятельств? — не заметив моего смутного состояния, полюбопытствовал Александр Михайлович.
При этом глаза его блестели, как у голодного крокодила, углядевшего кандидата на обед.
— Э-э... Ну... Так сказать... — неопределенно молвила Клюквина, вычерчивая в воздухе каббалистические знаки.
Ответ сестры впечатления на Сашку не произвел, и он перевел взгляд на меня. Я задумчиво почесала за ухом. Все-таки он первый нарушил условия договора...Промолчать? Но это значит навлечь на себя подозрения и неприятности. Поэтому я опустила глаза, глубоко вздохнула и кротко ответила:
— Мы хотим поговорить с Геной, это инструктор из «Импульса». Может, удастся узнать что-нибудь, что даст нам некую зацепку. Ну, вероятно, на дачу надо съездить...
— Зачем? — серьезно спросил Сашка.
— Карту найти... Если она там, конечно.
— Зачем? — вновь повторил он. — Ты же не сокровища искать собралась, а убийцу Николая.
Я растерянно посмотрела на Клавку. Она лишь пожала плечами и отвернулась. Наверное, Сашка прав и карта нам ни к чему. Однако моя знаменитая интуиция подсказывала, что на дачу все же наведаться стоит, но сообщать об этом Сане не следует.
Какое-то время Сашка молчал: думал, наверное. Он то хмурился, то подозрительно нас разглядывал, то скептически хмыкал. Не буду говорить, как меня это бесило и сколько «ласковых» слов я мысленно адресовала Александру Михайловичу. Наконец, он прекратил строить рожи, слегка прихлопнул ладонью по столу и объявил:
— Значит, так. С Геной поговорите, а на дачу ехать категорически запрещаю. Неизвестно, что там, а вытаскивать вас из неприятных историй мне некогда. Да и карта нам ни к чему.
— Интересно, чем это ты так занят? — недоверчиво протянула Клюквина.
— Во-первых, у меня работа. А во-вторых, — Сашка вновь скорчил рожицу, — ребята сообщили, что есть кое-какие сведения о Павле Леонидовиче...
— И ты до сих пор молчал?! — я
Не поворачивая головы, Сашка вытянул в сторону руку, в которую я благополучно уперлась. Препятствие меня остановило, но вовсе не остудило моего горячего желания расправиться с коварным типом. Поэтому я резво замолотила кулаками по воздуху, издавая грозное попискивание. Со стороны, наверное, это выглядело комично — Клавка прикрыла рот ладошкой и предательски захихикала. Улыбался и Сашка.
— Эх, Афоня, — сказал он, — твою бы энергию да в мирных целях... Ты погоди крыльями-то трещать, не ко времени это пока. Говорю же, только сегодня встречаюсь с ребятами. У-у! — протянул Сашка, глянув на часы. — Мне уже пора, не люблю опаздывать. Клавдия, ты на всякий случай придержи сестренку — мало ли что...
Только после Сашкиного ухода я успокоилась. Этому поспособствовала и чашечка кофе, заботливо приготовленная Клавдией.
— Ну, что делать? — задала Клавка любимый вопрос русской интеллигенции.
Прямой вопрос требовал прямого ответа. Я вздохнула и пожала плечами.
— А я знаю, — неожиданно заявила Клюквина после недолгого молчания. — Завтра ты пойдешь на тренировку и поговоришь с Геной.
— А ты? — ревниво поинтересовалась я у сестры.
— Я пойду к Ефиму. Попробую осмотреть комнату Николая, а заодно и адрес дачи выясню.
— Так, может, мы сейчас к Ефиму сходим? — мне ужасно не хотелось идти завтра одной в «Импульс». Клавка — какая-никакая, а все-таки моральная поддержка.
— Не-е, сейчас уже поздно. Наш гений в невменяемом состоянии. Думаю, количество выпитого не позволит ему даже промычать членораздельно.
Я вынуждена была согласиться. Ефим, нежно относившийся к спиртному, в данный момент, скорее всего, спал крепким алкогольным сном. Впрочем, был и положительный момент: стало ясно, что на дачу мы все-таки поедем вопреки Сашкиному запрету.
Остаток вечера прошел совершенно бестолково. Клавка уселась за компьютер и полностью погрузилась в виртуальный мир. Я включила телевизор, но там демонстрировали либо боевики, либо сопливо-сахарные мелодрамы, либо сводки происшествий. Потом мне пришла в голову мысль написать несколько конспектов уроков. Я уселась за стол, обложилась книгами и пособиями, но больше двух предложений ни прочитать, ни написать не смогла. В конце концов пришлось бросить это занятие и, приняв душ, отправиться спать.
Проснулась я в скверном расположении духа. Во-первых, мне всю ночь снился Сашка. Он грозил кулаком и страшно ругался. Во-вторых, мысль о предстоящей сегодня индивидуальной тренировке радости не добавляла.
В спальне нарисовалась Клюквина. Я закрыла глаза, притворившись спящей.
— Афоня, вставай! — принялась тормошить меня сестрица. — Пора завтракать, а там, помолясь, и в оздоровительный центр собираться.
Я натянула на голову одеяло и оттуда решительно заявила:
— Не пойду.