Пятнадцатый рай
Шрифт:
– Мы будем на последнем этаже, в пентхаусе, – сказала Арина, слегка краснея при мысли, что скоро они останутся с Максимом вдвоем. Странное ощущение не покидало ее, как будто со времени, когда они в последний раз были вдвоем, прошло не меньше миллиона лет. Слишком много эмоций, слишком много страха и борьбы с ветряными мельницами. Слишком много реальных опасностей. Жизнь словно поделилась на две эпохи, две эры. До того, как кошмары Максима выплеснулись наружу, и после. Неопределенное, пропитанное смутными предчувствиями «после», темная река, скрывающая тайны на дне, под мутной, быстро бегущей водой. Водоворот.
– На чердаке? Почему вы на чердаке-то должны спать? – не могла взять
– Мать, ну какой чердак, а? – пробурчал отец и покрутил пальцем у виска.
– Да, мам, не волнуйся. Наш чердак – ничего, в порядке. Я вам потом, завтра все покажу.
– Ох, Аринка, – покачала головой Вера Ивановна. Она выпустила из рук сумку и тяжело опустилась на стул. Максим подошел, подал ей руку и провел по всему номеру. Показал спальню, просторную ванную комнату и то, как включается и выключается вода.
– Обещаете, что не станете ни о чем волноваться? Я отвечаю за вас и за ваш комфорт. Если вам что-то не понравится, моя невеста меня просто укокошит. Знаете, какой у нее характер?! Ух, иногда мне даже страшно становится, откуда в ней такая твердость.
– Это она в меня, – сообщил Петр с дивана.
Арина застыла, волна изумления пробежала по ее телу, и стало жарко. Невеста. Это звучало так странно, почти неестественно, особенно из уст Максима, что могло показаться, что это только послышалось ей. Но нет, вот он стоит, смеется и смотрит на нее, небритый, усталый, родной.
– В тебя? – Крылова с возмущением фыркнула и не удостоила его словом.
– Ты ее защити, Аринку мою, – попросила она Максима. – Ведь она ж никому ничего плохого не сделала, верно?
– Верно, – совершенно серьезно ответил Максим. – Она у вас чудо.
– Что ж тогда это у вас происходит, что нам прятаться надо, а? Разве же это нормально?
– Ничего нет нормального в нашей жизни, – вздохнул Максим, подошел к Арине и взял ее руку в свои ладони. – Но я сделаю все возможное, чтобы изменить это. Я обещаю.
– А вам-то поесть дадут? Арина какая-то совсем бледная. Прямо зеленая, честное слово. Может, тут есть магазинчик, можно хоть огурцов купить, помидоров? Я бы салатик нарезала. – Вера Ивановна была простой женщиной и жизнь свою понимала просто. Утром, когда наступает рассвет, нужно вставать и идти к коровам. Каждый день существует, потому что солнце не забывает выйти из-за горизонта, значит, и нам нечего искать новизны и дуростью маяться. Приготовить еду, накормить всех своих, покрутиться по дому. Так и к ночи доберешься.
Арина ушла, и Вера Ивановна растерянно огляделась по сторонам. Слишком красивый номер, слишком чистые тарелки в шкафу, слишком белоснежные простыни. Когда в дверь постучали и затем вкатили на тележке так называемый ужин – миллион тарелок и тарелочек, открытых и прикрытых овальными металлическими крышками, – Крылова растерялась окончательно.
Наверное, поэтому, когда ее муж Петр предложил ей немного выпить, она не отказалась.
Янтарного цвета бурда, что подали в бутылке с яркой этикеткой, исписанной английскими буквами, показалась Вере Ивановне какой-то чересчур вонючей и резкой на вкус, но, на худой конец, и она пойдет. В такой-то день, как говорится, не до претензий. Лишь бы забыться.
10
Он не выпустил ее руки, так и вел за собой, словно боялся, что, если хоть на секунду ослабит хватку, она убежит или растворится в тонком ночном
Он молчал.
Едва за ними закрылись двери лифта, он бросился к Арине, впечатав ее в металлическую зеркальную стену. Она не успела и выдохнуть, как его губы накрыли ее рот. Он целовал ее так, будто у них совсем не осталось времени. Его губы завладели ее губами – сильно, больно, и щетина колола Арине лицо, но ей это нравилось. Она так соскучилась по его жадности, его ненасытности. Больше всего на свете она хотела принадлежать этому хмурому, властному мужчине. С первого же момента, как только она увидела это лицо, этот взгляд серых глаз, вся ее жизнь переменилась. И больше не было прежней Арины – неуверенной в себе худенькой студентки, мечтающей сдать сессию, не было растерянного угловатого подростка с потрепанным рюкзаком за плечами.
6
Здесь можно включить что-то лирическое на тему глубокой натуры Арины и ее ветеринарного предназначения – выхаживать покалеченных, вот и его, Максима, она врачует тонкой настройкой своей души…
Он сделал ее женщиной. Показал ей бездну, и теперь они словно летели вместе, две птицы, парящие у края пропасти. Назад пути нет. Они могут разбиться. Арина подалась навстречу Максиму, оплела руками его сильную шею и откинула назад голову, раскрывая губы для поцелуя.
Делай со мной что захочешь.
Это было ошеломляюще. Сердце стучало так, что Арина чувствовала каждый его толчок и было невозможно дышать. Голова кружилась, она вцепилась в широкие плечи, чтоб не упасть. Максим тихонько рассмеялся и нежно захватил ее нижнюю губку и пососал ее, сжал губами. Он удерживал ее крепко, решительно, по-хозяйски. Она остро почувствовала во рту его язык, когда Максим неожиданно резко коленом раздвинул ей ноги и подался вперед.
– Чувствуешь меня? – спросил он, и Арина открыла глаза, зная, что он тоже на нее смотрит, изучает мельчайшие проявления эмоций на ее лице. Он нажал бедром посильнее, имитируя проникновение.
– Да, о, Максим, – прошептала Арина, представляя, каково это было бы, если бы он немедленно оказался внутри ее. Кровь прилила к лицу, синие глаза вспыхнули от возбуждения. Острая пульсация пронзила ее промежность. Она так хочет его. Прямо здесь, в лифте…
Вдруг лифт застыл на месте, дверцы разъехались, и все оборвалось. Максим улыбнулся и аккуратно отпустил ее, проследив, чтобы она не упала. Она все еще хватала ртом воздух, пытаясь справиться с эмоциональной бурей, взорвавшей ее изнутри, но Максим выглядел неожиданно спокойно и уравновешенно.
Как он это делает?
– Идем, – тихонько позвал он, улыбаясь. – Потерпи немного, у нас впереди вся ночь.
– Потерпи? О чем это ты? – возмутилась Арина, но Максим только протянул ей руку.
Когда они пересекли порог пентхауса – их пентхауса, – Арина вздрогнула и поежилась от налетевшего на них ветра. Балконная дверь на террасу была открыта, кто-то оставил ее, чтобы впустить свежего воздуха, но теперь в номере было холодно.
Осень. Что будет дальше?
В номере все было по-прежнему. Та же прекрасная, со вкусом подобранная мебель, тот же сумасшедший вид на ночную Москву, плещущуюся огнями окон в темной ленте реки. Красивая спальня с прекрасной, идеально застеленной кроватью, но на этот раз она не заинтересовала их. Максим прошел мимо и бросил рюкзак на покрытый мягкими коврами пол.