Пятнистый
Шрифт:
Я присел у стенки, а нищий развёл огонь прямо на земляном полу и поставил котелок с каким-то варевом. Запах и вкус были отвратительны, но когда хозяин протянул мне ложку, я не стал отказываться. Если уж я мечтаю о жизни нищего, то надо привыкать и к такому...
Видимо, это было частью какой-то проверки, потому что после ужина безногий заметно смягчился.
– Кто ж ты такой и что тебе надо?
Я чуть помедлил, словно собираясь с духом.
– Так это, из деревни я. Пожар был, обгорел сильно, едва выжил. Хозяйство погорело, помочь некому, здоровья нет, вот и решил, чтоб с голоду не помереть, в город податься. Может кто милостыню
Безногий внимательно слушал меня, но вдруг усмехнулся.
– Может ты и из деревни, может ты и обгорел, но никто тебе даже корку хлеба не даст!
– Это почему?!
– опешил я.
– Морда у тебя не та!
– Это как?
– совсем потерялся я.
– Да так - безногий достал из тайничка флягу с чем-то спиртным и хорошенько приложился к ней - Чтобы милостыню подали, взгляд должен быть жалобный, спина согнутой, в голосе покорность. А у тебя - спина прямая, взгляд жесткий, походка лёгкая. Ты скорее глотку кому перережешь, чем будешь просить у кого.
– Так жрать-то кажный день хочется, а на работу никто не берёт.
– А никто и не возьмёт с таким-то взглядом. А вот купцов щупать на лесной дороге - самое то. Не пробовал?
Я невольно набычился.
– Не пробовал и не собираюсь.
– Не зарекайся - наставительно бросил безногий - Жрать захочешь, и не такое сделаешь. Сам-то, чую, не одну жизнь уже загубил? Саблю, поди, привычнее держать, чем лопату?
– Так то в бою было. А сейчас бы мне что-нибудь мирное. Пусть грязное, пусть тяжелоё, я на всё согласный.
Нищий с сомнением протянул:
– Работа может и найдётся, только... нигде ты не удержишься. Ты вон со мной разговариваешь, вроде просишь, а глазами то и дело сверкаешь. Командовать ты привык, никого над собой не потерпишь. Только в одиночку, и что бы сам всё решал. Воровать не пробовал?
– Не пробовал. Но мысли уже начали появляться - признался я.
– Во-во, ты ещё подумай об этом - почему-то обрадовался нищий - Город у нас хороший - проезжего народа много. При хороших руках жить можно очень даже неплохо.
– Так морда у меня больно приметная.
– А что морда? Что, вокруг сплошь красавцы? Ты главное присмотрись, подумай, решись, а с личиной твоей мы что-нибудь придумаем.
Я только вздохнул.
– Придётся подумать.
– Во-во, подумай - нищий протянул мне флягу - меня Ханком зовут.
Небольшая кавалькада из пяти всадников сначала привлекла внимание породистыми ухоженными лошадьми. У местных были в основном низкорослые, по сравнению с которыми лошади пришлых казались просто гигантами. Благородные линии, королевская осанка, блестящая шкура, под которой ходят мышцы. Красавцы! Давненько я не получал такого удовольствия от простого созерцания.
Всадники остановились невдалеке, и внимание переключилось на них. Четверка сзади - самые обычные солдаты, разве что вооружение неплохое, и почему-то все в кольчугах и шлемах. А вот во главе маленького отряда была молодая женщина лет тридцати в богатом, по местным меркам, платье для верховой езды. Нечто в английском стиле - узкий корсет, подчёркивающий талию и очень хорошую грудь, огромная юбка, закрывшая весь круп лошади. Жгучая брюнетка. Волнистые волосы, скрепленные на лбу диадемой, свободно лежат на плечах. Лицо... Классическое лицо европейки, невероятно красивое, но было в его чертах что-то
Взгляд женщины скользнул дальше, и я невольным движением вытер неожиданно вспотевший лоб. Вроде мне должно быть наплевать, но почему я так среагировал?! Ну, грязный, ну, никчемный, что с того? И тут же мысли скаканули - а как же она общается с мужиками в спальне? У меня никогда не было проблем в постельном общении с женщинами, но от одной мысли, что пришлось бы раздеваться под таким взглядом... У меня точно не встанет. Хотя, если представить это как эротическую игру, как укрощение "строптивой", то может и ничего. Я улыбнулся горячей волне, неожиданно пробежавшей по телу, уже смело поднял глаза и снова встретился взглядом с незнакомкой. Тот же холодный взгляд, но теперь он не имел надо мной никакой власти. Баба и баба, которую надо драть плёткой и.. всем остальным, что есть у мужчины.
Женщина вдруг ткнула в мою сторону пальцем.
– Эй, ты, иди сюда!
Я покосился по сторонам, но вроде обращались именно ко мне. Неспешно встав, подошел к красавице. С минуту мы молча разглядывали друг друга. У меня вопросов не было, да и позвала женщина, а не я. А вот та разглядывала меня внимательно, как какую-то занимательную тварь. Наконец снова спросила.
– Где тебя так?
Наверное, она спрашивала о моей коже.
– На пожаре обгорел.
– Странно выглядишь. Кто тебя лечил и чем?
– Бабка знахарка из нашей деревни. Чем - не знаю.
– Очень странно. Кожа выглядит почти нормальной, разве что шрамов чересчур много и пигментация очень странная - она снова долго рассматривала меня - Странно, но забавно. Читала о дикарях, которые специально делают себе ритуальные шрамы и татуировки, но тут что-то другое. Если подкормить, приодеть... Пойдешь ко мне?
– Куда?
– не понял я.
– Ко мне на службу.
– А что надо будет делать?
– А какая тебе разница? Или ты что-то умеешь?
– усмехнулась женщина - Одену, откормлю, будешь у меня вместо диковинки, гостей в темных коридорах пугать. У тебя всё тело такое же, как и лицо?
– неожиданно спросила она.
Если у меня на краткий миг и мелькнула мысль согласиться на сытную роль шута, то малейшего намёка на возможное прилюдное раздевание хватило, чтобы поставить на этой идее крест. Спину мою никто не увидит! Не знаю, в каком состоянии моя татуировка сейчас, но её не увидит никто!
Я чуть поклонился.
– Благодарю, но не интересует. Своих дел много.
Женщина чуть поджала губы в усмешке.
– Наверное, очень важные дела, раз отказываешься. Но если передумаешь, то приходи в замок, может мне ещё и будет интересно.