Пятый уровень
Шрифт:
— Ну что молчите? — поднял брови Квашеный. — Сколько заработали, спрашиваю?
— Опять мелочи, на колу не хватает? — отозвался Барбус.
— Обижаешь, — осклабился тот, — Годы мои уже не те, чтобы колой травиться… А вот от баночки пива не откажусь.
— Так сходи и купи. — Барбус сделал каменное лицо.
— А я думал, что гостей принято угощать, — прищурился Квашеный,
— Незваный гость хуже татарина.
— А хочешь, я тебя асфальт грызть заставлю? — нахально высунулся вперед Пачка. Он был мокрый как мышь и, разговаривая,
В воздухе повисло тяжелое молчание. Прямой вопрос Пачки требовал такого же прямого ответа: или ребята покорно скинутся Квашеному на пиво, или сейчас будет драка.
— Пиво пить вредно, — неожиданно для себя и всех остальных сказал Тим (по правде говоря, его папа утверждал маме как раз обратное).
Не успел он произнести последнее слово, как небольшая заасфальтированная площадка напротив бетонной эстакады превратилась в поле боя… Квашеный первым же ударом свалил с ног Димку Смольского. Димка молча рухнул на колени, схватившись дрожащей рукой за ухо. Тим мельком увидел лицо Квашеного: оно стало похожим на сжатый кулак, кровь отхлынула от щек, веснушки, словно грязно-рыжие острова, обнажившиеся во время отлива, проступили вдруг ярко и отчетливо.
— Димка! — крикнул Тим, догадываясь, какие действия последуют сейчас со стороны Квашеного.
Он метнулся вбок, уворачиваясь от тяжелого кулака Пачки; тот, оступившись, по инерции подался вперед. Тим врезался плечом в Квашеного, который уже готов был пнуть ногой Димку Смольского, и опрокинул его на спину.
— Молись, сосунок… — прорычал Квашеный.
Тим знал, что главное сейчас — не дать ему встать. Он схватил Квашеного за запястье, пробуя вывернуть ему руку, но рука оказалась жилистой, крепкой, словно морской канат.
Квашеный пнул сзади Тима коленом. Потом выдернул руку, и в ту же секунду Тим почувствовал, как его голова отлетает от кулака Квашеного, словно волейбольный мяч… А тут подоспели Пачка и еще один парень из каюк-компании. Они схватили Тима под мышки и отшвырнули к эстакаде. Тимофей врезался боком в бетонный столб и, не удержавшись, вскрикнул.
— Готов, — сказал кто-то.
В голове царил непрерывный шум и кавардак. Тим приподнялся на руках и увидел перед собой перекошенное от злобы веснушчатое лицо. Квашеный сидел перед ним на корточках. Ни слова не говоря, он накрыл лицо Тимофея своей потной ладонью и сильно сжал, словно это была мокрая мочалка. Тим выбросил вперед кулак, но ровным счетом ничего этим не добился; в ответ послышался тихий подлый смешок.
— Проси прощения, сопляк.
Тим укусил его за руку и тут же получил такую увесистую оплеуху, что тусклое небо закружилось перед ним, постепенно уменьшаясь в размерах, пока не превратилось в маленькую точку и внезапно исчезло, будто вытекло в канализацию.
Видимо, Тим потерял сознание всего на минуту, не больше. Когда он пришел в себя, то увидел, как Барбус, схватив толстый резиновый
— Не подходи, гады-ы-ы-ы! — кричал он, размахивая черной кишкой.
А в дальнем уголке площадки беседовали Квашеный и Серега Светлов. В первый миг Тимофею показалось, что они и вправду тихо-мирно беседуют (и это в то время, когда остальные пацаны чуть ли не в полном вырубе!..). А потом ленивый ветерок донес до него слова:
— А тебя, боец, предупреждаю особо, — каким-то противным, мурлыкающим голосом проговорил Квашеный. — Я повторяться не люблю, ты же знаешь.
Тут Тим увидел, что он держит Серегу за ворот тенниски, нахально накручивая ее на палец.
— А мне твои предупреждения… сам знаешь, — хрипло отозвался Серега.
Квашеный сделал быстрое неуловимое движение и ударил Серегу локтем в висок. Потом, рисуясь, сделал ложный замах и провел прямой правый. Послышался неприятный звук, словно наступили на кулек с воздушной кукурузой. Серега отступил на шаг, потом еще…
— Стой, где стоял, Квашеный! — заорал Тим, с трудом поднимаясь на ноги.
Он рассчитывал, что тот оглянется на него, и тогда Серега сможет влепить ему от души. Но Серега, видно, что-то не понял. Он продолжал отступать дальше и дальше, закрыв руками лицо. Квашеный удивленно взглянул на Тима, сплюнул и вразвалку направился к нему.
Тим пригнулся и нащупал рукой короткий арматурный прут. Краем глаза он заметил, что Барбус выдохся, опустил свой шланг, и его в тот же миг опрокинули на асфальт. Пачка, который минуту назад прятался за чужими спинами, теперь старался больше всех… Димка Смольский, так и не оправившись от первого удара, отполз к траве.
— Отчаянный, да? — В пустых бесцветных глазах Квашеного отражался облупленный дорожный знак «STOP».
— Да уж неквашеный в любом случае, — как можно спокойнее сказал Тим.
— И что ты собираешься этой штукой делать? — Квашеный кивнул на арматуру.
Внезапно откуда-то донеслось:
— Эй там, полегче… оглоеды!
Тим осторожно глянул в сторону. Несколько водителей и служащих заправки все это время с интересом наблюдали за схваткой. На некоторое время даже прекратилась отгрузка бензина. Теперь публика, видно, заволновалась, почувствовав, что дело заходит слишком далеко.
— Брось железку, малец! — крикнул какой-то усатый водила. — А не то вас всех быстро к ногтю… Ну — кому говорено?
Усатый перешагнул через бензиновый шланг и направился в их сторону. Тим ругнулся про себя и швырнул арматурину как можно дальше. Квашеный улыбнулся. Он лихо цвыркнул сквозь зубы на Тимин ботинок, развернулся и пошел прочь.
— Айда. Оставьте этого заморыша, — он кивнул своим ребятам на распластанного на асфальте Барбуса, — в другой раз добьем…
Когда каюк-компания приблизилась к шоссе, Квашеный обернулся и громко сказал:
— Все-таки зря вы не скинулись на пиво, засранцы. ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ ЗРЯ.