Пыль дорог
Шрифт:
— У нас такого нет, Ваша светлость. Только для дороги.
— Давайте посмотрим, что есть.
— Для вас все самое лучшее.
Она принялась выкладывать на прилавок штаны, рубахи. Все темное, практичное.
— Ваша светлость, берите, не сомневайтесь, все зачаровано нашим ведуном Федом, вы его видели на постоялом дворе Викула. Очень прочная и надежная, и пачкается не сразу.
Константин отложил пару прямых брюк, синие и черные, две рубахи, одну — обычную светлую, вторую — темно-серую. Потом вошел в примерочную, все же кое в чем миры были похожи, и до
— Сколько с меня?
— По золотой куне за каждую вещь.
Воронцов спокойно достал кошель и отсчитал монеты.
— Упакуйте.
— Конечно, Ваше сиятельство.
И принялась укладывать все на оберточную бумагу. Константин прошелся вдоль полок. И тут его глаз зацепился за алый длинный сюртук, скорее всего, это называется камзол, вышитый серебряной нитью с черными отворотами, хотя сюртуком он был лишь отчасти, и бриджи до середины икры белого цвета, такие очень удобно заправлять в сапоги. Он снял их с вешалки и начал изучать.
— А вот и парадный костюм нашелся, — прокомментировала его Юлия, — дешевка, но сойдет для провинциального барона. К нему еще полагаются сапоги, по типу твоих, и трость.
— Манерная барышня, — подумал Воронцов и повесил костюм обратно. Но теперь он хотя бы представлял, как одевается местная аристократия.
В дверь ввалился мужик в сером мундире местной самообороны с револьвером в руке и уставился на Воронцова, вернее, на «Монарха» который тот сжимал, подпускать к себе вооруженного человека Константин не собирался.
— Кто стрелял? В кого стреляли? — с отдышкой спросил он.
Константин покачал головой Аглае, которая уже открыла рот, чтобы сдать его с потрохами, и спокойно ответил:
— Не знаю, я тут одежду выбираю. Слышу, стрельба, вытащил пистолет на всякий случай.
Дружинник посмотрел на продавщицу, которая тут же закивала, подтверждая сказанное. Затем его взгляд вернулся к Константину.
— Ваше сиятельство, не выходите пока что наружу. Сейчас площадь осмотрим.
Константин пожал плечами и принялся изучать очередную вешалку, на которой висело несколько гражданских костюмов, напоминающих тройку. Интересно, кто в этом мире подобное носит?
— Почему вы, Ваше сиятельство, не сказали, что в вас стреляли? — когда дверь за дружинником закрылась, а сапоги простучали по брусчатке, спросила Аглая.
— Потому что мне пришлось бы долго рассказывать и пересказывать, что случилось, что я понятия не имею, кто, зачем и почему. Стрелок уже сбежал. Возможно, он даже уверен, что выполнил заказ. Эти ваши увальни никого не найдут. Сомневаюсь, что они способны даже место определить, откуда стреляли. Так что, пусть побегают и успокоятся.
— А если он за вами придет?
На губах Воронцова появилась многообещающая улыбка.
— Пусть. Если придет, значит, дважды дурак. Первый раз потому, что взял на меня
Аглая кивнула и, наконец, завязала узелок на свертке.
— Ваше сиятельство, одежды для благородных в нашем поселке вы не найдете, тут в вольных землях ее просто некому носить, во всяком случае, в Горках. Но моя подруга выполняет заказы на пошив одежды любой сложности, может и парадный камзол сшить.
— Благодарю за заботу, Аглая. Только, сколько это у нее займет? Седьмицу? А то и всю неделю, а уже послезавтра я уеду, и возвращаться сюда не собираюсь.
— Вы правы, Ваше сиятельство, быстро подобное не сшить. Думаю, и недели мало будет.
— Ну, вот ты сама и ответила, — Константин взял со стола сверток с купленной одеждой и направился к выходу. — Прощай, — бросил он в пол оборота и, выпустив Беляша, вышел на улицу.
Потом посмотрел на то место, где его настигла пуля, улыбнулся и поднял сплющенный кусок свинца. Не винтовка, прикинул он на глазок. Револьвер? Сомнительно. Очень похоже на «Императора». Вот бы гильзу посмотреть. Несколько минут он наблюдал за суетящимися на другой стороне площади дружинниками, один из которых, невысокий и жилистый, забрался на козырек оружейной лавки и пытался перелезть на крышу, видимо, ища позицию стрелка. Плюнув на шоу, Воронцов развернулся и направился в сторону постоялого двора. Рок просто какой-то, не получается у него нормально за покупками ходить.
— Ваше сиятельство, — произнес вышибала, почтительно отступив в сторону, — а что за стрельба на главной площади была?
— Понятия не имею, — соврал Константин.
Его уже начало мутить от этого обращения, еще немного, и он начнет стрелять в живот всем, кто скажет «ваше сиятельство». Как же хорошо было, пока он оставался обычным Странником. Надо выяснить, как привязать к себе прозвище.
— Юлия, — позвал он, заходя в услужливо распахнутые здоровяком двери.
— Да, Ваше сиятельство. Чего изволите?
— А ты стерва, — заметил Воронцов. — Скажи мне, как можно привязать к себе прозвище? Ведь ни у кого не вызывает сомнений, что человек, назвавшийся Шрамом, имеет другое имя.
— Это даже дети знают, — озадачилась боярышня.
— Я потерял память, тут помню, тут не помню, — привычно соврал Константин.
— Ну, хорошо. Для благородных, нужно зарегистрировать прозвище в любой герольдии, и после этого прозвище станет твоим официально.
— Позволь предположить, герольдию можно найти только в крупных городах?
— Верно, а еще там же можно сделать запрос, в каких боярских родах есть боярышни с именем Юлия. Константин, помоги мне вернуться в тело, и мой род тебя вознаградит.
Константин отпер дверь и кивнул сверток с купленной одеждой на кровать.
— Соглашение? Ты помогаешь мне по мере сил, отвечаешь на вопросы, я навожу справки и, если выгорит, постараюсь доставить тебя к семье.
— Принимаю, тем более я бы не смогла отказать тебе, сейчас я полностью в твоей власти.
Константин задумался. Это, наверное, даже хуже рабства.