Пыль и пепел. Или рассказ из мира Между
Шрифт:
Замки-молнии.
Они существовали на свете, когда я родился. Я расстегивал их миллионы раз. На собственных брюках и куртках; на дамских юбках и обтягивающих вечерних платьях. В паху, на груди, на спине и бедрах. Достаточно легонько потянуть, и рядок сжатых зубцов распадается на две части, не имеющие друг с другом ничего общего. Открыто.
Вся штука заключается в том, почему замки, если только они не повреждены, не открываются сами. Почему они держатся. А происходит так потому, что внутри каретки сидит маленький металлический запор, который входит между зубцами. Чтобы открыть молнию, нужно схватить
Было слышно только лишь мое свистящее дыхание, шелест толстой пленки и металлический грохот, когда я бился о стенки гробницы. О последнем я предпочитал не не думать. Удерживать пожар га закрытой дверью. Игнорировать багровый отблеск над порогом и дым, просачивающийся сквозь щели. Не сейчас.
Сейчас проблемой был замок-молния. Я удерживал внутреннюю часть каретки пальцами и пытался переместить ее вперед и назад, надеясь, что удастся сделать хоть маленькое отверстие. Пытался я и достать до язычка сбоку, через пленку, но никак не мог его нащупать. Еще пробовал прижать пальцами через пленку одну сторону каретки и поднять защелку. Пытался воспользоваться зубами и языком. Мне нужна была маленькая дырочка, хотя бы на несколько зубчиков, чтобы выставить хотя бы палец.
И ничего. Каретка застыла, будто замурованная.
Мне пришлось ежеминутно прерываться и дышать, прижав рот к каретке, но воздух казался все более тяжелым. Кислород заканчивался. Вскоре я начну дышать двуокисью углерода, неглубоко и все быстрее, кровь начнет стучать в висках, появится звон в ушах. А потом я постепенно провалюсь в черный туннель, как будто опускаясь на подъемнике в шахту. И навсегда.
Пот разъедал глаза и стекал ручьями по телу, я же все отчаяннее дергался с молнией. Неоднократно я пытался разорвать мешок, двигаясь во все стороны, но внутри было слишком тесно, а пленка слишком толстой. Когда я пытался подняться, то попадал на крышку, когда в стороны – толкал стенки.
Чтобы подумать, потребовалось много времени.
Я приподнялся, насколько это удалось, и пихнул руку прямо перед собой, вверчивая палец в пленку. Так я пихал, как сумасшедший, и почувствовал, как пленка начинает растягиваться, облепляя кончик, а потом лопается. Я разодрал приличных размеров дырку и упал назад, жадно вдыхая остатки воздуха. Он был тяжелым, плотным и пах вроде как старыми, пропотевшими носками.
Я высунул ладонь через дыру и нащупал застежку молнии. "Тр-р-р-р", и замок расстегнулся легко, без малейших трудностей.
Я же, обессиленный, лежал в расстегнутом пластиковом коконе, я просто не мог пошевелиться. Зато победил мешок.
А находился я внутри металлического гроба.
Только лишь через какое-то время я сориентировался, что слышу какие-то звуки. Словно бы жужжание трансформатора, некое ритмичное шипение, электрическое потрескивание. Близко, с призвуком эхо.
Я внимательно прислушивался, очень долго, и чувствовал, как во мне потихоньку растет надежда.
До сих пор меня никто не хоронил, но в одном я был уверен. В могилах звуки не слышны. Тихо – как в могиле. Мир мертвецов не нуждается в электрических устройствах. А я их слышал –
Все бока гроба были идеально гладкими, теперь мокрыми и скользкими от моего пота, но еще и чертовски холодными. На стенках собирался иней. Ранее я этого не замечал, потому что, когда окутанный в мешок и сражающийся с молнией я обливался потом, мне казалось, что лежу в печке. Только печкой это не было.
Это был холодильник. Я же лежал на стальной, ажурной полке, на каких-то роликах.
И только теперь до меня дошло.
Это не могила, засыпанная холодной землей. Это ящик в шкафу. Ящик в холодильнике, в больничном морге.
Я оперся ладонями в потолок и попытался сдвинуть металлические носилки, на которые меня закинули. Те двигались. Чуточку. Вперед и назад.
Я понятия не имел, как лежу: головой к двери или ногами.
Я попеременно бил то в одну стенку обеими руками, то пинал ногами в другую; оба маневра вели к одному и тому же результату.
Никакому.
Стенка за моей головой была идеально гладкой; мне казалось, что чувствую сварные швы на стыках плит. Тогда я тщательно утоптал стенку перед ногами, и мне показалось, что по краям, вроде как, выступают заклепки или утолщения, защищающие петли.
Я подтянул колени, сполз чуточку ниже и изо всех сил пнул ногами. Грохот был серьезный, он прозвучал так, словно бы я лежал внутри колокола, но дверь оставалась такой же закрытой. Мне-то думалось, что они будут держаться на магнитах, как дверь холодильника, но у них явно имелась какая-то защелка.
Я пнул во второй раз, затем снова, и через какое-то время мне показалось, что дверки слегка движутся. Тогда уже в меня вселилось бешенство, и я пинал беспрерывно, чувствуя, что дверь всякий раз немножко отклоняются, но она возвращалась в нормальное положение и оставалась закрытой. Более того, моя тележка передвигалась все сильнее. Теперь всякий пинок подкреплялся ударом носилок. Я пинал раз за разом, и внезапно защелка, или что там было, уступила.
В один миг что-то с грохотом полетело на пол, а я выехал на носилках из своей крипты из одной темноты в другую и рухнул с высоты метра в полтора на пол, ударяясь головой в стоящую посредине больничную тележку.
Чтобы как-то более-менее собраться, понадобилось какое-то время. Я разбил ногу на каких-то металлических конструкциях с острыми краями, рассек кожу на лбу о край носилок, да и просто так серьезно побился. У меня тряслись все мышцы, сам я дергался, будто в приступе малярии. Только лишь через какое-то время, когда я уже откашлялся и перестал жадно хватать ледяной, воняющий формалином воздух, мне удалось подняться на ноги и неуверенными движениями ощупать кафельную стену. О чудо, я даже нащупал выключатель и чуть не ослеп от потопа яркого света.
Когда я открыл набежавшие слезами глаза, то увидел узкое помещение, криво облицованное старым белым кафелем, с одной стеной, напичканной дверками, точно такими же, какие я только что выломал. Все они были старыми, из покрытого белой эмалью листового металла, с резиновыми уплотнениями, в которых прятались магниты, но на всех имелись хромированными рукоятками, подобными тем, что имелись на старых автомобилях. Чтобы открыть отсек, нужно было потянуть рукоятку и поднять ригель, точно такой, какой лопнул под моими бешеными пинками.