Пыль небес
Шрифт:
Об Эрике и говорить нечего.
Целая семья, состоящая из людей и нелюдей, поднявшихся в небо. Разве это не забавно? Ради того, чтобы взглянуть на них, стоило присутствовать на переломном для истории моменте.
По правде говоря, больше в этом растянувшемся на пять дней моменте Тир не нашел ничего интересного.
В начале тольнейха Акигардам, Оскланд и Альбия объявили войну империи Вальден.
Эрик отправил войска в Альбию и на границу с царством кертов. А Старая Гвардия осталась в Рогере. Вместе со всем гвардейским полком.
– Альбийские города мы потеряем, –
Тира такой приказ полностью устраивал. Риттера – нет. Альбийцы и оскландцы били орден св. Реска и войска Вальдена, а Риттер сидел в Рогере и ничем не мог помочь своим. Надо сказать, правда, что ресканцы, как и Эрик, не слишком цеплялись за три города в Альбии. Орденское начальство было достаточно благоразумно, чтобы понять: они потеряют людей, а территории все равно не удержат. Поэтому и Вальден и орден Реска использовали Альбийскую кампанию как полигон для тренировки молодых бойцов.
Тир был не слишком доволен тем, что туда отправляют практически необученных армейских пилотов. Но необученными они были только с его точки зрения, а его точку зрения Эрик опроверг всего несколькими словами: «Ты не сможешь обучить всех».
Это была правда.
И неправда.
Тир не смог бы научить всех, это верно, но он действительно считал, что пилоты, отправляемые на фронт, недоучены. Точно так же, как год назад, когда Эрик предложил ему договор, считал, что недоучена его эскадрилья. Эрик тогда сказал, что сделанного достаточно. Но он ошибался…
А сейчас?
Тир не знал ответа.
– Нет ничего лучше, чем учеба в реальных боевых условиях, – сказал Эрик.
– Да они гибнут раньше, чем успевают научиться!
– Лучшие – выживают и учатся.
И как тут спорить? А главное, с кем спорить? С настоящим живым императором?
Машины было жалко. Машины гробились ни за что.
Но машины для Эрика вообще не были аргументом до тех пор, пока укладывались в процент допустимых потерь.
Итак, война шла своим чередом, а жизнь – своим.
К началу военных действий отношения Казимира и Дары вернулись в прежнее русло и продолжили развиваться. Тир подозревал, что развитию поспособствовала война и тот факт, что Казимира в любой момент могли отправить на фронт. Но глубоко в эти тонкости он не лез.
Светлый князь, пребывая в перманентно романтическом настроении, порывался учить его жизни и твердил, что любовь – это прекрасное чувство и что Тир – дурак, если не хочет испытать его хотя бы раз.
Тир не однажды слышал утверждения, что любовь – это прекрасное чувство. Он еще в молодые годы немало времени посвятил его изучению и анализу, научился имитировать разные виды любви и мог бы, если бы пришла в голову такая блажь, написать на эту тему полноценное исследование. Блажь такая прийти, конечно, не могла, поскольку Тир никогда не рисковал без необходимости, а за подобное исследование все влюбленные мира, объединившись, отправили бы его на костер. Это как минимум.
Так что Казимира он слушал только тогда, когда у того в отношениях с Дарой возникали проблемы, погружавшие светлого князя в пучины горя и терзаний. Горе и терзания нравились Тиру гораздо больше,
А еще он продолжал время от времени встречаться с самой Дарой. Нечасто – только когда хотелось какого-то разнообразия в общении, – но довольно регулярно.
Чтобы язва в душе у жертвы не заживала, крючок нужно время от времени шевелить.
Рукою шаря, словно нищий, Прожектор нас в тумане ищет. Мы к вашим временным жилищам Спешим из тьмы. И у последнего порога Нам командир внушает строго, Что в небе нет ни звезд, ни Бога – Есть только мы! [11]Территории в Альбии были потеряны. Ресканцы отошли в Вальден. А Ворон, император Альбии, и Оскил Моряк, правитель Оскланда, присоединились к кертам и потеснили вальденские и орденские войска.
11
Стихи Александра Городницкого.
Эрик усилил свои войска гвардейским полком, и они направились на юг. Но не на кертский фронт, как можно было ожидать. Нет. Шлиссдарки с болидами устремились над Галадским морем к Оскланду.
Его величество, говоря об учебе в реальных боевых условиях, имел в виду не совсем это. Но оскландскую войну Тир принял бы как аргумент. Здесь гвардейцы, те из них, кто не успел поучаствовать в двух предыдущих войнах, учились убивать. Не воевать, нет, и не летать – этому их могли научить инструкторы, командиры, Старая Гвардия, наконец. В Оскланде учились убивать. Учились в том числе и старогвардейцы.
Это была война авиации против людей. А убивать людей – живых людей из плоти и крови – это совсем не то, что убивать их же, сидящих в машинах. Война в воздухе и война воздуха с землей – это очень разные вещи. Болид создает иллюзию неуязвимости; воюя с пехотой, пилот делается неосторожным, а еще пилот начинает думать о том, что такая война бесчестна.
И это тоже иллюзия. Болид, каким бы он ни был вертким, могут достать зенитные орудия – на то они и рассчитаны. Если ты хочешь воевать с землей эффективно, летать придется на предельно малых высотах, а дюралевый корпус – не рыцарские латы, он не защитит ни от удара меча, ни от меткого выстрела. Преимущество пилотов в войне «воздух-земля» – скорость и маневр. Но этим преимуществом нужно еще уметь пользоваться.
Риттер знал это. Разумеется, это знал Тир. Остальным… пришлось учиться.
То небольшое количество пехоты, которое Эрик взял с собой, должно было только прикрывать стоянки шлиссдарков и защищать болиды на земле.
Вальденские пилоты прошлись над Оскландом, убивая людей, уничтожая военные части, склады, летные поля, машинерию, укрепленные районы и оборонительные сооружения. Они творили чудеса, смертельные, бесчеловечные чудеса. На хрупких машинах, уязвимые, но нереально быстрые, штурмовали и уничтожали защищенные крепости, истребляли непобедимую оскландскую пехоту и знаменитых на весь мир оскландских арбалетчиков.