Пыль Снов
Шрифт:
Она не верила своим глазам. Легион почти разделился надвое. Баргасты сформировали клин и входили все глубже.
Пройдя насквозь, не обнаружив врага перед собой, они развернутся и вновь поднимут оружие, контратакуя, истребляя разрозненных пехотинцев и смешавшихся конников.
Инфалас повернулась к разведчикам, которых при ней было тридцать и один. — За мной! — Она повела их вниз, набирая темп скачки, намереваясь оказаться прямо напротив трещины легиона.
— Когда покажутся Баргасты — мы атакуем! Поняли? Стреляйте, бейте саблями острие клина. Мы спутаем их, мы заставим их замедлить напор, мы свяжем их — даже мертвыми лошадьми и собственными телами, но свяжем!
Она
«Проклятие варварам!»
Инфалас, третья дочь Скипетра, встала в стременах, устремила взор на колеблющиеся ряды легиона. «Дети, ваша мама может не вернуться домой. Никогда не увидеть ваших лиц. Никогда…»
Внезапное сотрясение заставило коня заплясать. Земля взорвалась — она увидела, как тела кружатся в воздухе — фронт бури коснулся склона западного холма, перевалил гребень, словно проглотив его. Инфалас, пытавшаяся успокоить коня, в ужасе увидела, как вниз по склону валятся огромные валуны и куски утесов.
Нечто громадное и твердое виднелось в заполнившей полнеба туче. Его основание окружил движущийся вал камней, словно туча способна была прорезать саму землю. Лавина неслась по склону ревущей волной. Весь отряд лучников полностью исчез под потоком. Затем первый валун — размером много больше купеческого фургона — врезался в кипящую толпу акрюнаев и Баргастов. Он отскакивал и перевертывался, сбивая тела; кровавые ошметки взлетели над головами.
В тот же миг ударила молния. Нестерпимо яркие клинки прорезали темное бурлящее облако, прокладывая черные полосы по рядам копейщиков Сегента и среди сгрудившихся пехотинцев. Воздух наполнился горелой плотью — тела пылали не хуже факелов — мужчины, женщины, лошади — молнии перепархивали с одного куска железа на другой, формируя жуткую сеть огненного истребления. Плоть взрывалась, кровь закипала. Волосы сгорали как тростники…
Кто-то что-то вопил ей в ухо. Инфалас повернулась, махнула рукой…. нужно уходить. Подальше от шторма, подальше от бойни — нужно уходить. Нужно…
Оглушительно белый свет. Мучительная боль и …
Словно меч бога срезал холмы на той стороне долины, не пропустив ни одного гребня. Что-то неумолимое, огромное сдвинуло холмы в низину, погребая стоянку Змееловов под массами неузнаваемых обломков. Тут и там Тоол среди разбитых валунов мог различить остатки палаток и кожаных юрт, рваные клочья одежды, фетиши на веревочках, ремни, расщепленные концы шестов — недавно тут были и куски плоти, но от них остались лишь ломаные белые кости. Хуже всего Тоола ужасали клочья волос, сорванные воронами с черепов и разбросанные ныне ветром по всему склону.
Риггис встал рядом с онемевшим Бекелом, уставился на кошмарную сцену. Еще миг — и он содрогнулся всем мощным телом, сплюнул: — И это наш враг, Вождь Войны? Ба! Землетрясение! Мы будем воевать со скалами и черноземом, да? Рубить холмы? Исторгать кровь из рек? Ты привел нас сюда — на что надеясь? Что мы попросим увести народ подальше от сердитой земли? — Он выхватил саблю. — Хватит тратить время. Встать ко мне лицом, Онос Т’оолан — я оспариваю твое право вести Белолицых Баргастов!
Тоол вздохнул: — Пользуйся глазами, Риггис. Когда это землетрясение не оставляло трещин? Срезало вершины холмов, не касаясь оснований? Проводило три — или больше — борозд по дну долины? Эти борозды сходятся к лагерю Змееловов. — Он указал на северную сторону долины: — Когда это землетрясение заставляло Баргастов бежать и убивало их сотнями? Видишь ее, Риггис — эту дорогу из костей?
— Акрюнские
Тоол внимательно посмотрел на здоровенного воина. Еще нет тридцати. Пояс увешан трофеями. Он поглядел на остальных и сказал, возвышая голос: — Кто из вас оспорит Риггиса в праве быть Вождем Войны Белолицых?
— Он еще не Вождь, — зарычал Бекел.
Тоол кивнул: — Если я убью сейчас Риггиса, ты вынешь меч и бросишь мне вызов, Бекел? — Он оглядел остальных. — Многие ли из вас желают того же? Мы будем орошать землю кровью Баргастов, стоя на могиле Змееловов? Так вы решили почтить погибших Белолицых?
— Они не пойдут за тобой, — сверкнул глазами Риггис. — Пока ты не ответишь передо мной.
— А если я отвечу, Риггис — пойдут ли они за мной?
Смех воина — сенана был презрительным. — Я еще не могу говорить за всех …
— Но сказал.
— Не кидай бесполезные слова, Онос Т’оолан. — Воин пошире расставил ноги, приготовил тяжелый клинок. Зубы сверкнули в заплетенной косичками бороде.
— Будь Вождем Войны ты, Риггис, — продолжил Тоол (руки его спокойно висели по бокам), — убил бы ты лучшего воина всего лишь ради доказательства права на власть?
— Того, кто дерзнет бросить вызов — да!
— Тогда ты будешь править ради жажды власти, не ради блага народа.
— Мои лучшие воины, — ответил Риггис, — не нашли бы повода бросить мне вызов.
— Нашли бы, едва решились бы тебе возразить. Это тревожило бы тебя беспрестанно. Каждый раз, принимая решение, ты взвешивал бы риск — и вскоре окружил бы себя когортой лизоблюдов, приобретя подарками их верность, и уселся пауком в центре паутины, дергаясь при каждом дрожании шелка. Как смог бы ты доверять друзьям, зная, что купил их? Скоро ли ты стал бы колебаться от каждого мимолетного каприза своих людей? Внезапно столь желанная власть начинает казаться тюрьмой. Ты желаешь ублажить всех и оставляешь всех недовольными. Ты украдкой смотришь в глаза приближенных, гадая, стоит ли им верить, подозревая, что улыбки — только хитрые маски, думая, о чем они говорят за твоей спиной…
— Хватит! — проревел Риггис и бросился в атаку.
Кремневый меч словно по волшебству оказался в руках Тоола. Размытый промельк…
Риггис пошатнулся, упал на колено. Переломленная сабля тяжело упала наземь в четырех шагах от воина; кисть воина все еще сжимала рукоять. Он моргал, смотря себе на грудь, словно стараясь разглядеть нечто — а кровь все медленнее текла из обрубка руки. Уцелевшей рукой он зажимал длинный разрез в вареной коже нагрудника, из которого тоже обильно лилась кровь. Разрез приходился прямо над сердцем.
Он недоуменно поглядел на Тоола. Сел на корточки — и тут же упал, более не шевелясь.
Тоол обратился к Бекелу: — Желаешь стать Вождем Войны? Если так — принимай. Я складываю власть над Белыми Лицами. Отдаю тебе, — он поглядел на других воинов, — или любому из вас. Я стану трусом, которым вы желали меня видеть. За грядущее будет отвечать кто-то другой. Кто угодно, но не я. Больше не я. Это мои последние слова как Вождя. Я говорю вам: собирайте Белолицых Баргастов, собирайте кланы, идите к Летерийской империи. Ищите убежища. Смертельно опасный враг вернулся на равнины, древний враг. Вы вступили в войну, которую нельзя выиграть. Бросайте эту землю, спасайте народ. Или оставайтесь — и тогда Белые Лица погибнут. — Он провел мечом по траве и вставил в ножны под левым плечом. — Достойный воин умер. Сенан понес тяжелую утрату. Ошибка — моя. Теперь, Бекел, можешь подраться с другими за приз, и павшие не лягут грузом на мою совесть.