Пыль Снов
Шрифт:
«Проклятая пылевая буря. Пора ей скомандовать остановку. Пора ей…»
Нет, цвет неправильный. Рот был суше камня; у него сдавило горло, заломило в груди… «Боги, нет. Ветер — дыхание садка. Это же… Осенняя Змея, нет!»
Он упал и забился в судорогах, чуть не ослепнув от боли.
Сержант Восход уронил вещевой мешок и бросился к упавшему жрецу. — Ромба! Зови Баведикта! Похоже, ему худо…
— Пьян, — буркнула Шпигачка.
— Я хочу…
Под ними задрожала земля. Заревели бесчисленные животные. По рядам солдат что-то пробежало — рябь тревоги, мгновенно родившейся неуверенности.
Шпигачка наткнулась на Восхода, чуть не сбив присевшего около жреца сержанта. Он видел, что старик бормочет, видел, как голова его дергается от невидимых ударов. Что-то разлилось по левой руке Восхода — он поглядел и увидел капли крови. — Толчок Странника! Кто его ударил? Я не заметил…
— Ножом? — крикнула Шпигачка.
— Не… я не… давай, помоги перевернуть…
Грохот усилился. Ревели волы. Колеса скрипели, фургоны отклонялись. Раздались тревожные вопли.
Восход поглядел в небо: ничего, только плотное облако золотистой пыли. — Мы попали под чертов шторм! Где Баведикт? Шпига, иди ищи его!
— Думала, тебе помощь нужна…
— Погоди… ищи Ежа… ищи командира — у мужика кровь из кожи сочится! Прямо через поры! Быстрее!
— Что-то происходит, — сказала сверху Шпигачка.
Ее тон заставил его продрогнуть до костей.
Капитан Рутан Гудд прерывисто вздохнул, яростно отгоняя тошноту; пронизавший тело ужас заставил руку саму выхватить меч. Корни Азата, что такое? Но он ничего не видит — пыль повисла пеленой, заслонив небо, солдаты по сторонам вдруг заметались, словно потеряв зрение — но впереди ничего, пустая земля. Скаля зубы, Рутан пнул коня, встал в стременах. Меч был в руке, с белого, почти прозрачного лезвия струился пар.
Он заметил это краем глаза. — Кулак Худа! — Колдовской рисунок, маскирующий лезвие (сотни лет ушли на уплотнение защитных чар) сорвало за миг. Руку ожгло холодом. «Она отвечает. Отвечает… на что»?
Он вылетел из колонны.
Вдоль гребня холмов к юго-востоку появилась какая-то шевелящаяся линия.
Гром подкатывался все ближе. Словно алмазная крошка, блестело железо; казалось, на вершинах холмов прорезываются зубы. Суета заставляла глаза болеть. Он видел всадников, выскакавших из авангарда. На копьях треплются флаги переговорщиков. Ближе — пехотинцы уставились на него и проклятый меч, другие шатаются, попав в леденящий холод, оставшийся по его следу. Закованные в сталь доспехов бедра, спина коня покрылись густым слоем инея.
«Она отвечает — никогда еще так не было! Боги подлые! Отродье Азата! Я чую… о нет, о боги…»
— Стройся! Морская пехота, в строй! Первая линия — застрельщики! Отходим, назад!
Скрипач не медлил ни мгновения. Капитана не видно, ну и что? В животе словно сотня гвоздей застряла. Воздух смердит. Проскочив между ошеломленным Кориком и бледной Улыбой, он увидел взвод, что шел впереди.
— Бальзам! Мертвяк — открывай садок! И Наоборот… а где Корд и Эброн?
— Сержант!
Он оглянулся. Фаредан Сорт расталкивала лошадью паникующих солдат.
— Что вы делаете? — крикнула она. — Это чужая армия —
Скрипач увидел спокойный взгляд Тарра. — Видишь, они строятся — передай, задние отходят первыми. Понял?
— Да, сэр…
— Сержант!
Скрипач подскочил к капитану, вытянул руки и стащил с седла. Она зашаталась, изрыгнув брань. Вес женщины сбил Скрипача с ног; он упал, Сорт повалилась сверху. Сержант крикнул ей в ухо:
— Слезайте с клятого коня и оставайтесь здесь. Переговорщики уже мертвы, даже если сами этого не знают. Нужно окапываться, капитан. Немедленно.
Капитан встала, потемнев от гнева, и засверкала глазами. Но взгляд Скрипача ударил ее не хуже кулака. Сорт почти отшатнулась. — Кто-нибудь, уведите коня. Где сигнальщик? Передавай: готовиться к битве. Защищаем гребень. Пехота роет окопы, две линии. Припасы во вторую. Ну, живо!
Большинство треклятых солдат только мешаются. Рыча и ругаясь, Бутыл пробился сквозь толпу и подошел к ближайшей телеге. Ухватился за веревку, влез на кучу бревен. И встал.
Полудюжина посланцев Адъюнкта скачет к далекой армии. Небо над чужаками кишит… птицами? Нет. Риназаны? И кто-то побольше. Энкар'алы? Вайвелы? Ему было так плохо, что кишки готовы взбунтоваться. Он узнал запах. Эта вонь просочилась в самый мозг после той изрезанной палатки. «В той армии не люди. Адъюнкт, ваши посланцы…»
Что-то блеснуло, выгнувшись аркой над первым рядом далеких фаланг. Извиваясь, пролетело над землей и ударило по конным переговорщикам. Тела охватило пламя. Пылающие лошади шатались и падали грудами пепла.
Бутыл выпучил глаза. Святое дерьмо Худа…
Смола мчалась со всех ног, разрезая ряды солдат. Они наконец начали окапываться, а обоз — фургоны похожи на громадных зверей, их окружили стрелки и копейщики — повернул к северу, заставляя летерийские силы разделиться надвое.
Это плохо. Она видела, какой хаос воцарился в узких проходах между колонами, когда туда вломились тяжелые фургоны. Пики качались, отклоняясь в обе стороны; иные солдаты падали.
Не ее проблема. Она снова поглядела вперед, увидев авангард. Адъюнкт и капитан Ииль, кулаки Блистиг и Кенеб, десятка два избранных стражников и помощников на лошадях. Тавора отдавала приказы, гонцы летели к различным отрядам. Времени мало. Далекие холмы покрылись марширующими фалангами, уже десяток видно и появляются новые — и каждый строй кажется огромным. Пять тысяч? Шесть? Гром стал мерой их ровного, неуклонного движения. Небо над головами приобрело цвет желчи; среди облаков пыли вились крылатые твари.
«Те солдаты… это не люди, совсем… боги подлые, они громадины!»
Она доскакала до авангарда. — Адъюнкт!
Шлем Таворы пошевелился.
— Адъюнкт, нужно отступать! Это неправильно! Они …
— Сержант. — Голос Таворы острым клинком прорезал шум. — Времени нет. Более того, подходящий путь отступления блокирован силами Летера…
— Пошлите гонца к Брюсу…
— Уже сделано, сержант.
— Они не люди.
Непроницаемые глаза разглядывали ее. — Нет, не люди. К'чайн…