Пыль Снов
Шрифт:
Едва дверь открылась, Прыщ подскочил на месте: — Доброе утро, сэр!
— Уже полдень, лейтенант. Похоже, осиные жала испортили остатки ваших мозгов.
— Так точно, сэр!
— Сестры дальхонезки уже доложились?
— Нет, сэр. Не видел ни рожи ни кожи, сэр. Но скоро мы увидим…
— О. Вы решили их изловить самолично, лейтенант?
— Как только закончу с бумажной работой, сэр, займусь именно этим, даже если придется отложить путешествие в форт Вторая Дева.
Добряк скривился: — Какая бумажная
— Как, сэр? — Прыщ повел рукой: — Эта, сэр.
— Не глупите, лейтенант. Вам известно, я должен быть на встрече в половине седьмого звона, и я желаю видеть их в конторе до этого времени.
— Слушаюсь, сэр!
Добряк скрылся в кабинете. Прыщ подумал, что он проведет остаток дня, любуясь коллекцией гребней.
— Тихо, тихо, — пробормотала Целуй-Сюда, когда они с сестрой шли в спальни. — Капитан Добряк не только урод, но еще и сумасшедший. При чем тут наши волосы?
Смола пожала плечами. — Без понятия.
— Нет правил насчет волос. Можем пожаловаться Кулаку…
— Не будем, — оборвала ее Смола. — Добряк желает волосы на столе — мы положим ему волосы на стол.
— Не мои!
— Не твои, Целуй-Сюда, и не мои.
— Тогда чьи?
— Вообще ничьи.
Капрал Превалак Обод стоял у входа. — Ну, получили благодарность? — спросил он.
— Любимый, — пропела Целуй-Сюда. — Добряк не раздает благодарностей. Только наказывает.
— Что?!
Смола сказала, не останавливаясь: — Капитан приказал нарастить вес… среди прочих распоряжений. — Тут она помедлила, повернулась к Ободу: — Капрал, найди нам ножницы и большой джутовый мешок.
— Слушаюсь, сержант. Насколько большой?
— Главное, найди.
Целуй-Сюда послала молодому мужчине широкую улыбку и торопливо вошла в казарму, дойдя до середины спальни. Встала в том месте, где койки были скручены в подобие гнезда. В середине гнезда восседал морщинистый, покрытый шрамами кошмар с блестящими глазками. — Неп Борозда, мне нужно проклятие.
— Э? Идипроч! Мымза! Ку!
— Капитан Добряк. Я думаю о чесотке самого чесоточного рода. Погоди! Он станет еще злее. Сделай его косым — но так, чтобы сам он не видел, только другие. Сможешь, Неп?
— Ч’го мне будет, а?
— Как насчет массажа?
— Целуйн’го?
— Да, моего особенного.
— Долголь? А?
— Целый звон, Неп.
— Гылшом?
— Кто, ты или я?
— Обои!
— Ладно, но нам нужна будет комната. Или ты хочешь, чтоб смотрели?
Неп возбудился, хотя каким-то странным образом. Он завертелся, заерзал, кожа покрылась потом. — Целовзвод, Цалуйка, целовзвод!
— С засовом, — настаивала она. — Не желаю, чтобы входили чужие.
— Хип-хо! Проклят’е?
— Да, косоглазие, но так чтоб он не знал…
— П’стяки! Люззия.
— Иллюзия? Чары? Звучит отлично.
Бадан Грук потер лицо, когда Смола плюхнулась на его койку. — Что ты тут делаешь, во имя Худа?
Темные глаза обласкали его — коротко и сладко — и тут же женщина отвела взор. — Ты солдат единственного рода, которому можно доверять. Знаешь, Бадан?
— Что? Ну, я…
— Ты не хочешь. Ты не желаешь творить насилие, поэтому не лезешь в драку. Сначала пользуешься умом, а твой дурацкий костолом — только последний аргумент. Злобные действуют совсем иначе, и в результате многие теряют жизни. Снова и снова. — Она помолчала. — А верно рассказывают, что какая-то пьяница — сержант пересекла всю треклятую империю от кабака до кабака?
Он кивнул: — И оставила за собой след из восхищенных почитателей. Но она не боялась пролить кровушку, Смола. Просто выбирала правильные цели — тех, кого никто не любит. Сборщиков налогов, старост, адвокатов…
— Но она же пьяница?
— Да.
Покачав головой, Смола упала на спину. Уставилась в потолок. — И как ей удалось не спалиться?
— Она же из тех, что выбрались из огненного шторма И’Гатана. Вот почему. Она из тех, что прошли под землей.
— Ох, и верно. — Она еще немного подумала. — А мы скоро выходим.
Бадан вновь потер лицо. — Но никто не знает куда и даже зачем. Путаница какая-то, Смола. — Он помедлил. — У тебя дурное предчувствие?
— Совсем ничего не чувствую, Бадан. Ни о чем. Я не знаю, что схватило меня за горло в ночь, когда Скрип читал Карты. На самом деле ничего не помню о той ночи, ни скачки, ни потом.
— А ничего и не было. Мы просто мимо проехали. Уже появился какой-то Фенн. Ударил бога в висок.
— Отлично.
— И все? Больше тебе сказать нечего?
— Ну, как говорит одноглазая карга, в мире хватает культов всякого сорта.
— Я не… — Взгляд, который она метнула ему, словно наполнил рот солдата землей. Он вздрогнул и отвернулся. — Ты тут сказала насчет моего ума, Смола. Это была шутка, да?
Она вздохнула и закрыла глаза: — Нет, Бадан. Нет. Разбудишь, когда вернется Обод. Ладно?
Адъюнкт Тавора в сопровождении Лостары, Кенеба, Блистига и Быстрого Бена вошла в тронный зал и остановилась в десяти шагах от престолов.
— Привет вам всем, — сказал король Теол. — Адъюнкт, присутствующий здесь Канцлер сообщил мне, что у вас имеется список пожеланий, большая часть которых приятно разопрет сундуки наших сокровищниц. Будь я корыстным, просто сказал бы «да». Но я не того сорта человек, поэтому подниму тему совершенно иную, но весьма важную.
— Разумеется, Ваше Величество, — отвечала Тавора. — Мы в вашем распоряжении, готовы помочь всем, чем сумеем.