Пыль
Шрифт:
— Мы не ваши рабы! — Начали кричать пловцы и их подхватили стоящие выше на самой лодке, начали скандировать, — Мы не рабы… Не рабы! Мы не рабы… Не рабы!
— Скажи… ответь… — Послышалось на фоне общего гама шёпот с оттенком злобы. Этого высокого черноволосого мужчину, с короткой и опрятной стрижкой пихала в плечо и мотала за локоть женщина, полная авторитета, с потрескавшимся в морщинах лицом.
— Эй курица, рот заткни!
— Эй пловец…, мужчина, — обратилась Мила к черноволосому, — попросите свою жену держатся в рамках приличного человек. — Мила не кричала, но сказала громко, так что её услышал тот, кому она это сказала.
— Э…
— Тогда, любезный пловец, вы хам.
— Я не пловец…
— Это у вас там все пловцы. — снова вмешалась мать.
— Эй, я не хам!
— Если у вашей матери такое отношение к людям, то и вы тоже хам. Это передаётся от родственников.
— Побереги язычок! Ты забываешь с кем говоришь.
— С кем же? С хамом и рыбой шар.
— Ах-т, ты… — задыхаясь от гнева, вырвалось из женщины рыбы шар, — Мы хозяева этого порта. Не хотите этого усвоить, забирайте свои пожитки и убирайтесь. Вы своих мужчин пловцами называете, вот и пускай плывут от сюда, пока лопатки из спины не выдрали!
— Вы можете считать себя хозяевами этого порта, но не нашими хозяевами, мы вам не рабы, — Проскандировали из толпы: «Не рабы… Мы, не рабы!», — и у нас есть полное право здесь быть, «Акула» вышла в своё первое плавание из этого порта. «Акула» наш дом, а здесь родина нашего дома, это должно быть ясно. Ясно?
— Мама она права.
— Что! Что? И ты Ругман?
— Мама, если…
— И ты, и ты! — задыхаясь и фейерверком пуская слюни закричала мать.
Как-то получилось, что, не заметив, столпившиеся люди готовые от своей разъяренности идти стенка на стенку оказались позади. Мила с Ругманом, оказались вдвоём и близко друг к другу, в споре незаметно друг для друга, они сблизились и только мать Ругмана с недовольным и злостным выражением лица, с заплывшей одна щека на другую пихала своего сына то в плечо, то в спину, разочарованно и грозно приговаривая: «И ты Ругман, и ты…». «И ты Ругман!», означало, что он, её единственное и любимое чадо, которого она неустанно и не щадя себя самой и его тоже, воспитывала, а он оказался предателем и так ласково смотрит на эту Гоктайку и даже соглашается с ней.
Алес помогал пловцам стаскивать старые, ржавые бочки, чтобы ничего не мешало проходу в порт.
— С бочками разобрались, а как быть с этим, — Алес показал пальцем на контейнеры, стоящие прямо по середине широкой платформы порта, — Кран работает?
— Кран? — Удивился один пловец, — Кран на «Акуле», пресной воды очень мало.
— Нет, ну ты даёшь, — рассмеялся Алес, — Портовый кран, вот стоит. — парень замахнулся на мощную конструкцию, которая возвышалась над портом. Кран стоял на рельсах и все стальные тросы его, казались напряжённо держат все подъёмные механизмы. Стальной монумент стоял на растопыренных ногах, наклонив стрелу мёртво зацепившись за бетонную плиту. — Вот это кран.
— Это кран? — удивлённо проговорил пловец, глядя на верхушку грузоподъёмного монстра.
— А я тоже сначала подумал про кран с водой на «Акуле». — Широко улыбаясь и раскрыв рот от восхищения, стоял рядом ещё один пловец.
— Слушай, мы эту штуку в первый раз видим, даже внимания раньше не обращали, — здоровая хрень ну ладно.
— Ну может не первый, мы уже давно в порту, ну ты понял. Даже в мечтах не представляем, как работает, — пловец показал на кран обеими руками, — вот это.
Алес ничего не стал отвечать, он просто пошёл к
В кабине не было чего-то особенного, что могло бы представится, глядя на тяжёлую конструкцию монументального сооружения. Было всего-то один рычаг, даже рычажок, который поворачивался во все стороны, три кнопки и две педали, плюсом под толстым слоем, уже въевшейся, пыли кресло.
Алес уселся в кресло, махнул пловцам, которые смотрели на него снизу, и казались игрушечно маленьких размеров, приготовился выбирать какую кнопку из трёх нажать первой.
Как только он решился и взял в руку рычаг управления, вдалеке на пирсе усыпанного с двух сторон коричневыми скорлупками лодок он увидел Милу, которая гуляла там. Хоть это было и далеко, но он отчётливо видел, что Мила там гуляла не одна и не с Галлой, а с каким-то незнакомым мужчиной. При виде Милы с другим, Алес ощутил в груди яростное жжение. Странное и непонятное чувство родилось в Алесе в этот миг, ему казалось, что вот оно проявление в жизни настоящего счастья и ещё больше радости он испытывал от того, что думал потом помочь устроить и личную жизнь Здала. Но получается так, что в один миг обрушилось всё, как тревожное пробуждение от мимолётного сладкого сна, опять в холодную реальность. Алес ощутил на себе одиночество. Куда исчезла та радость, то золотое чувство, когда Алес был рядом с Милой, слышал близко, близко её голос и чувствовал её дыхание. Разочарование, нет это нечто другое. Понимание того, что его идиллия рушится под солнцем, под звуки злых волн, бьющихся о стены причала, его голову опалило бешенство.
— Мила привет. — поздоровалась Галла, повстречавшись, когда незнакомый ей мужчина провожал подругу.
— Ну всё, пока, дальше мы дойдём сами. — попрощалась Мила с молодым человеком, они поцеловались, и он ушёл девушки проводили его взглядом.
— Я помню его, он из местных, вы с ним спорили, а потом вы вместе пропали куда-то.
— Это Ругман, знаешь из-за его матери приходится уходить подальше, чтобы мы могли встречаться. Она против, не любит меня, злюка такая.
— А из-за Алеса подальше от порта.
— Алес, знаешь… — Мила опустила глаза, вздохнув она улыбнулась.
— Что знаю?
— Я не знаю, как-то получилось так, что Алес воспринимает наши отношения неправильно.
— Может ты дала ему повод?
— Дала, может, может и дала, а что он сам виноват. Слов мне наговорил, я и…, не знаю, он хороший, внимательный, но неинтересный. Я была рада, честно, я была в восторге, всё было ново для меня, а сейчас… это иссякло.
— А Ругман?
— А Ругман, он другой, он не Алес, понимаешь?
— Понимаю, но ты скажи Алесу.
— Галла, а ты, — Мила повисла на плече Галлы и жалобно посмотрела ей в глаза, — А ты…?
— Я! Ты хочешь, чтобы я поговорила с ним вместо тебя.
— Галочка, ну пойми, — защебетала Мила, — когда он мне признавался, я даже слов не понимала, не слышала раньше ни чего такого. Я просто боюсь с ним говорить.
— Опять слов тебе наговорит?
— Да…
Галле было сложно подобрать слова, тем более чтобы разговаривать с человеком по поводу разрыва отношений, не вникая в эти чужие отношения. Галла даже не представляла себе, как начать разговор, о том, о чём её попросила подруга. Но задумавшись о том, что сказать она набрела на Алеса. Она не успела заикнуться он начал первый и начал с вопроса: