Пыль
Шрифт:
— Молодец Алес, так держать.
Мелиса с первой встречи смотрела на Алеса влюблёнными глазами, кажется они впервые увидели друг друга, но уже стремятся быть ближе. Алес больше не спрашивал об истинной цели, «Зачем они прибыли в этот город?», он и не хотел ничего знать.
— Я думал, что смогу тебе помочь, что мы выберемся из-под земли, и я покажу тебе небо и простор. — Здал обратился к Мелиссе, но за неё ответил Алес.
— Ты итак помог, — сказал Алес, — ты много сделал, но ты поможешь ещё больше если теперь останешься для нас с Мелиссой добрым другом.
Добрым другом — как позорно прозвучало это в уме Здала, и оставив без ответа последнюю реплику Алеса он развернулся и ушёл, с тем же выражением лица непоколебимости и твёрдости
Здал помнил, как она страдала там в глубине в том городе мрака, возможно стоит вызволить оттуда всех, но это уже не та задача Здала, это уже будут делать Алес вместе с ней, главное тайна подземного города раскрыта… Когда Мелисса захочет остаться она сама скажет ему, что они сами помогут людям выбраться под небо и свежий ветер. «Но как, что вы придумаете.» — Разгорячаясь спросит Здал. «не знаю». Алес сказал: «обратимся в администрацию, пойдём к Влакрату, ну или просто верёвку спустим.»
К Влакрату, что он может?! Когда мы прибыли сюда ты спрашивал какая у меня истинная цель, зачем я здесь. Так вот…
— Зачем мы здесь на самом деле, для чего?
— Помнишь кондуктор, который довёз нас до «Пред-престолы», рассказывал, что хотели заслать несколько составов с солдатами в этот город, чтобы навсегда покончить с властью СиЛёзи. Так вот я именно за этим же и здесь, необходимо наладить железнодорожное сообщение. Это была секретная информация я не имел право говорить раньше.
— А…
— А тебя взял, я уж рассказывал почему, это я говорил серьёзно; ты жаждал расправы над СиЛёзей, я хотел предоставить тебе возможность для отмщения.
Здал вспоминает как встретил, как впервые увидел эти черты её лиц, её красивого безупречного лица и как она призналась ему, что от него лучится свет, который она видит, возможно от Алеса света больше, не мудрено, ведь по факту Здал должен будь мёртвым, кто же это существо здесь думает, кто этот я, который думает, что он тот самый Здал, который умер тридцать лет назад.
Она любит свет, она греет своё прекрасное личико уже под лучами солнца и наслаждение её в этом.
Алес и Мелисса уже ушли, а из-под обломков бетонных плит поднялось криво и убого склеенное, искалеченное чудовище, из одного локтевого сустава которого торчали сразу две руки, а из запёкшейся шеи вырастали две головы. Ног не было видно, но по рёву и по-видимому то что позволяет им передвигаться было придавлено под обломками, под плитами и контейнерами.
Здал остаётся с Галлой, он чувствует по её взгляду что надо объяснится, что надо ответить ей на её письмо, но что он скажет ей, он теряется в своих мыслях, он любит её, но он не может быть с ней, ведь он воскрешён, он из другой эпохи, но почему тогда он мог быть с Мелиссой? Здал не найдя нужного ответа хочет соврать что не помнит о письме Галлы, он упал и всё что было раньше в его голове, все мысли раз и исчезли, потерялись, забылись. В момент нелепого объяснения из-под обломков бетонных конструкций поднялся СиЛёза, во весь двухметровый рост своего переломанного тулова, перед ними предстал настоящий монстр с запёкшейся кровью грязного цвета на голове, плечах и туловище. Слитое во едино Чудовище поднялось над грудой бетона и Галла оказалась в опасной близости. Чайки начали клевать с него запёкшуюся кровь, СиЛёза отмахиваясь от них, издавал из своего рта, подобия беззубой пасти, невнятные слова и истошные окрики. Здал уловил момент, схватил и отторгнул в сторону Галлу. Здал на всякий случай взял в руку острый камень валявшийся под ногами, теперь сжимая в кулаке он будет чувствовать режущую боль, это послужит хорошим анти-гипнотическим средством. Быстро передвигаясь вокруг СиЛёзы, Здал громко и внятно говорил: «Ну что, СиЛёза, единственное что ты мог это только говорить, единственное твоё оружие которого ты лишился. Теперь ты кончился. Слышишь, СиЛёза, тебе
СиЛёза выл в напряжении, Здал чувствовал, что он хочет подавит его, что он жаждет завладеть его разумом, но Здал сжимал в кулаке камень, пока не выступила кровь, пока, не смочив окаменелый осколок бетона он не рассыпался, превратившись в мокрый песок. Здала в миг оборвало, он упал на колени, его язык онемел, все члены его организма обмякли, он полностью потерял контроль над своим телом.
Галла увидела, как СиЛёза истязает Здала, она подняла осколок бетона, самый большой который смогла поднять и попыталась ударить им чудовищную фигуру СиЛёзы, она сама полетела вслед за глыбой и упала у ног СиЛёзы. У неё получилось лишь задеть СиЛёзу камнем, но этого хватило чтобы он обратил на неё внимание и посмотрел себе под ноги, гипнотические чары спали и Здал в момент прыгнул на СиЛёзу, схватив тот самый осколок плиты, которым орудовала Галла, Здал ударил в чудовище сначала в торс, СиЛёза наклонился, а потом в голову. Галла отползла подальше, СиЛёза повалился, Здал начал безумно забивать его камнем по голове, вздымая к верху глыбу в руках, он с силой, острым концом долбил СиЛёзу в голову, пока его голова не лопнула, и тёмно-серая субстанция вытекло из его головы.
Эпилог
Ругман сумел выломать межкомнатную дверь, он зло накричал на мать и потребовал ключи от входной двери. Матери ничего больше не оставалось делать, только как признать власть за сыном и повиноваться.
Ругман и Мила примчались в порт, туда где стояла пришвартованная «Акула», но они опоздали, Сольмидий уплыл в «Гоктанию», они увидели только рубку подводной лодки исчезающей в дали ядовитого солнца. Ругман с горечью в голосе и жестокостью в словах начал винить свою мать, «Это она виновата, в несбыточности нашего счастья», — опечаленно сказал он. Мила посмотрела на него, «Она виновата, что родила тебя и мы встретились? Ты прав, в нашем счастье виновата она», — улыбнулась Мила.
Подводная лодка «Акула», прибыла к пункту назначения. Подводная лодка под командование Сольмидия вошла в акваторию Гоктании, Сольмидий поражённый сильнейшей психологической заразой, полностью замещающий его мозг и при попытке выйти из этого состояния, туманного сгибающего его пополам, состоянии коллапса всего тела, и оцепенением всего его организма, он испытывал боль колких пронзающих его мозг тысячи игл, Сольмидий отдал приказ выпустить торпеды по указанным им координатам.
Если бы знали те, кто исполнял приказ, кого они расстреливают и по чьему приказу, но слепо доверяясь своему капитану они выпустили торпеды, по приказу безумного капитана намертво лишившегося рассудка, торпеды были пущены по родному городу с родственниками и друзьями, с детьми родственников и друзей.
Часть города была уничтожена и подлодка, которая казалось намертво приварена к бортам других судов, составляющих основу или фундамент города, со скрежетов и рёвом металла ржавых бочин судов, подлодка всей своей массой пошла, вниз едва не набрав воды в незадраенные люки, а потом взвыла своим корпусом оторвавшись от вечного пирса и на полном ходу, на своём последнем ходу шла на таран Сольмидия.
Большая часть города в огне и монолитным ржавым обломком пошла ко дну, и ещё одна часть города подлодка Сольмидия и друга подлодка Spirta идут на таран, на неминуемую гибель. Опасность критического столкновения, но отвечать на огневую мощь Сольмидия больше нечем, и капитан Spirta принял решение идти на таран, чтобы спасти остатки родного ему и дорогого сердцу города «Гоктания».
Загипнотизированный капитан Сольмидий приказал совершить по «Гоктании» торпедный удар. Другая подводная лодка, приваренная к Гоктойским судам города, услышав боевую тревогу и предзнаменование торпедной атаки попыталась набрать забортной воды чтобы погрузиться под воду и отразить нападение, но не успела, торпеды «Акулы» настигли цели и выжгли волшебный, лучезарный город.