Пылающая душа
Шрифт:
— Если ты меня тронешь, не уверен что ситуация изменится, — слабо замечает он, и мне снова становится тяжело дышать. Не знаю почему. Я не хочу сегодня никого терять. Я вообще никого не хочу терять, люди – это единственное, что удерживает меня от шага в бездну отчаяния.
— У меня сейчас арсенал для оказания первой помощи достаточно широк. – Я убеждаю скорее себя, нежели его. — Но я не могу заставить тебя принять помощь, Кэл. Что случилось?
— Нападение, — рвано выдыхает он. И я понимаю — это не от того, что не хочет говорить. Просто не может. Силы кончаются, и мне необходимо
— Позволь помочь, — почти умоляю я, готовая приложить все усилия и перевернуть его на спину, потом пусть хоть убивает, если сил хватит, в чем я сомневаюсь
— Секунду…
Он замирает, а я в нетерпении кусаю губы, давая ему время, чтобы… что? Собраться с духом и открыть мне лицо? Ей богу, бред! Какая непоправимая вещь произойдет, если я буду знать, как он выглядит? Не понимаю причину этой скрытности.
— Действуй, — командует мужчина, и я осторожно переворачиваю его на спину. Вместо лица привычная дымка, возможно, сегодня не такая плотная, как обычно. Я все равно не понимаю. Стоит ли тратить силы на маскировку, когда они нужны для восстановления? И внезапно эта тайна начинает меня волновать.
До кровати я его не дотащу, поэтому просто приношу подушки и покрывала. Укладываю голову Кэла поудобнее, и начинаю изучать повреждения. Мне интересно, что случилось? Как он оказался здесь и выполнил ли мою просьбу, но я понимаю, говорить ему сейчас невероятно сложно, нужно сначала позаботиться о ранах.
Запах крови щекочет ноздри, я понимаю, что не ела слишком давно, а его кровь будоражит. Я помню, какая она на вкус и сколько дает сил. В кой-то веки то, что мне нужно делать, совпадает с тем, что я хочу. С единственной разницей. Сейчас я сначала аккуратно срезаю окровавленную рубашку и обеззараживаю раны, очищая от грязи. На вкус я кровь попробую чуть позже.
Кэла словно рвали дикие звери. Правый бок располосован от плеча до бедра. В некоторых местах начинается воспаление. Плохо. Раны выглядят ужасными, но не смертельными, надеюсь, у меня все получится. А я не уверена, никогда не пробовала делать ничего подобного. Я слишком мало побыла вампиром, чтобы освоить все доступные умения. Об таком я знаю только от Эля, ну и испытывала на себе. Действовать придется на инстинктах, а пока мои инстинкты заводят меня не туда, куда нужно. Вон Кэвина чуть не убила, если не сдержусь с Кэвином, вряд ли Блэкфлай примчится меня останавливать.
Кэл сжимает зубы и молчит, пока я привожу в порядок его раны. Я немного обезболила заклинанием, но сама знаю, что толку от такого обезболивания нет. Надо залить зельем, но оно помещает мне. Я понимаю, Кэлу больно, поэтому стараюсь действовать максимально быстро и осторожно.
— Послушай, Кэл, — говорю я. – То, что я собираюсь сейчас сделать, тебе не понравится. Еще больше тебе не понравится тот эффект, который ты почувствуешь после. Мне он тоже не понравится… но это поможет тебе восстановиться. Традиционными методами в этой ситуации я вряд ли справлюсь, а мне бы хотелось, чтобы ты жил и смог ответить на мои вопросы.
— Я знаю, что ты собираешься делать, — слабо отвечает он. – Действуй. Переживу я как-нибудь нечеловеческое влечение к тебе. Если останусь жив.
—
— Я тоже говорю тебе «нет», Дайана, - слабым голосом заявляет он.
– Давай уже, хватит болтать, а то я отключаюсь.
— Ты будешь жить, — обещаю я и, склоняясь над раной, медленно провожу по ней языком, ощущая на губах металлический вкус крови. Надеюсь, я знаю, что делаю. Если не получится, эта смерть будет на моей совести.
Глава 9
От нетерпения дрожат руки. Я как свихнувшийся маньяк, наклоняюсь и слизываю кровь с раны на боку Кэла. Он шипит от боли и, кажется, немного приходит в себя. Уж лучше бы отключился, это помогло бы избежать неловкости.
Поднимаю глаза и вижу, как Кэл натянут, словно пружина. Выступившие желваки на скулах, напряженная шея и прикрытые глаза. Кружит голову. Ненавижу это состояние. Ненавижу, потому что не умею с ним бороться. Потому что в такие моменты я зависимая и жалкая.
Наклоняюсь снова, касаясь раны губами, немного вытягаю кровь, стараясь не поддаться соблазну и не впиться зубами, начав жадно пить. Так сделаю только хуже. Раны и так страшные, без моих укусов.
Убеждаю себя, что нельзя, и в очередной раз поражаюсь выдержке Эля. Он ведь вылечил меня тогда и не тронул. Только сейчас я понимаю, чего ему это стоило и, пожалуй, начинаю уважать сильнее.
С собой бороться невероятно сложно, а ведь я совершенно равнодушна к Кэлу, тогда как Эль ко мне — нет. Но он справился, а значит, и я смогу. Я сильнее его, ввегда была сильнее. Именно на этом строятся наши отношения, а значит, я не могу себе позволить быть слабой. И зависимость себе позволить не могу.
На губах металлический привкус, который я слизываю с солоноватой тёплой кровью. Рана становится уже, перестает кровоточить – мой яд действует. Еще немного и жизнь Кэла будет вне опасности.
— Не думал, что это будет так… — стонет Человек без лица и подается навстречу моим губам. Его тело просит большего, я это чувствую и отзываюсь дрожью. Демоны! Мне необходимо справиться с этим. Его пальцы путаются у меня в волосах, и я хочу урчать, как кошка. Я знаю, мне с ним понравится. Но понимаю, это во мне говорит вампирская часть. Не хочу зависеть от нее, поэтому с сожалением отстраняюсь и пытаюсь отдышаться на безопасном расстоянии. Это больше, чем просто пить кровь. Моя магия переплетается с его, это единение на каком-то совершенно ином уровне, который раньше мне не был доступен.
Кэл меня не удерживает, хотя ему тоже непросто. Грудная клетка тяжело вздымается, но зато магия уже действует. Рана затягивается на глазах.
— Надо перевязать, — говорю я, впрочем, не спеша подходить. Боюсь прикасаться к нему.
— Я сам, — тихо отвечает Кэл. – Уходи. Ты же понимаешь, в каком я состоянии. Тебе, правда, лучше уйти…
Я киваю, не решаясь сказать, что, вообще-то, он занял мою комнату. Мне придется ночевать у Эля. Хочется верить, он не сбежит от Дафны до утра. Потому что если сбежит, придется выиграть еще один раунд борьбы со страстью. А слишком устала и измотана, чтобы сражаться даже с собственными желаниями.