Пылающее копье
Шрифт:
– Моя дорогая юная леди, я убедительно прошу вас поверить мне, что доселе со мной не случалось ничего подобного.
Юная леди тут же скрылась, и, глубоко вздохнув, мистер Левендер вошел в дом и поднялся по лестнице. "Ах, - думал он, водворяя в кровать свое изболевшееся тело, - пусть мои кости разламываются и голова горит, я совершил поступок, достойный традиций нашей общественной жизни. Нет ничего более возвышающего, чем служить Юности и Красоте с риском для своей жизни. Человеколюбие и Рыцарство всегда были главными чертами британцев".
– И, вновь впадая в забытье, он
– Этот случай будет вечно вдохновлять всех тех, кто, участвуя в исполнении нашего общего долга, не забывает о прекрасном. Верьте мне, мы не вложим меч в ножны до тех пор, пока человеколюбие и рыцарство не будут вновь в безопасности.
Блинк, которую всегда смущали казавшиеся ей бессмысленными звуки, встала на задние лапы и стала лизать хозяина в губы, чтобы остановить словоизлияние; тело мистера Левендера одеревенело, и он уже не мог пошевельнуться, не испытывая страшной боли, поэтому он лишь слабо поводил головой из стороны в сторону, пока собака не успокоилась и не вернулась к изучению своей кости. Поняв, однако, что стоит ему заговорить, как она тут же начинает лизать его в губы, он умолк; рот его был раскрыт, веки сомкнуты; он находился в почти бессознательном состоянии, из которого его вывел голос, сказавший:
– Он страдает от отравления алкоголем. Чудовищная несправедливость этих слов вернула ему дар речи, и, увидя перед собою то, что он принял за огромную толпу - на самом деле это были Джо Петти, миссис Петти и доктор, он слабым, дрожащим голосом обратился к ним:
– Под воздействием тяжести переживаемого страною момента, леди и джентльмены, среди нас порою появляются нахальнейшие, крикливейшие негодяи. Я имею в виду тех, кто, прикрываясь своим якобы патриотизмом, не стесняется возводить чудовищные обвинения против общественных деятелей. Эти происки на руку нашим кровожадным врагам. Зная, как чиста наша личная жизнь, мы не беспокоимся, о том, что про нас говорят, ибо мы честно исполняем наш долг перед отечеством. Воздержание от всякого рода спиртных напитков стало лозунгом всех наших общественных деятелей с того самого момента, как нашей стране угрожает самый чудовищный из катаклизмов, когда-либо нависавших над великой демократией. Мы никогда не устанем проповедовать необходимость воздержания; говорящие обратное суть не кто иные, как германцы, или же лица, полностью лишенные чести и совести.
– Сказав это, он сбросил с себя одеяло и со стоном повалился на кровать.
– Легче, легче, мой дорогой, сэр!
– послышался мужской голос.
– Болит ли у вас спина?
– Я скорее испущу последний вздох, - ответил наш герой, - чем приму помощь от гуннов.
– Переверните его, - сказал голос, и мистер Левендер ощутил, что он уже лежит ничком.
– Вот так вам больно?
– спросил голос.
Мистер Левендер тихо проговорил в подушку:
– Бесполезно подвергать меня пыткам. Ни одна германская рука не сумеет вырвать у меня ни одного стона.
– В его семье были душевнобольные?
– спросил голос.
Услышав это жестокое оскорбление, полузадохшийся мистер Левендер сделал усилие и, оторвав рот от подушки, выговорил следующее:
– Так как в наши дни нет бога, я призываю бога моих праотцов
Это было, однако, его последнее усилие, ибо, неловко повернувшись, он вызвал такую боль в спине, что ощутил нечто вроде головокружения и вновь потерял сознание.
V
...УБЕЖДАЕТСЯ В ПОЯВЛЕНИИ НОВОЙ БОЛЕЗНИ
Собравшиеся вокруг постели мистера Левендера с минуту взирали на него с разинутыми ртами; снизу тихонько подвывала Блинк.
– Дотроньтесь до этого места, - наконец выговорил доктор, значительная опухоль, тело воспалено, кроме того, ноги странного цвета. Вы дали ему три четверти стакана рома - и сколько было в нем меду?
Джо Петти, к которому был обращен вопрос, склонил голову набок и ответил:
– Меньше половины, сэр.
– Гм! Здесь налицо симптомы чего-то иного. Он ведь не падал, верно?
– Он не падал?
– прозвучал суровый вопрос миссис Петти.
– Нет, - ответил Джо.
– Исключительный случай!
– сказал доктор.
– Переверните его снова, я хочу исследовать его голову. Опухоль; может быть, из-за нее он и говорит такие странные вещи. Так, дайте ему хинин, к ногам бутылки с горячей водой, больной должен находиться в полном покое. Я думаю, что мы столкнулись с новой болезнью военного времени. Хинин я вам пришлю. До свидания!
– Вот так штука!
– сказал Джо супруге, когда они остались одни у недвижного тела хозяина.
– Бедный старикан! Бди и молись!
– Как ты сообразил дать ему это пойло?
– Промок снаружи - смочи нутро, - уныло пробормотал Джо, - я всегда так поступал. Зря только я добавил меду. Кто бы подумал, мед, собранный безобидными насекомыми, вдруг принес такой вред?
– Чепуха!
– сказала миссис Петти.
– Я думаю, все это от чтения газет. Будь моя воля, я бы их сжигала. Могу я доверить тебе последить за ним, пока я налью бутылки?
Джо утвердительно моргнул своими зеленоватыми глазами, и его жена, решительно тряхнув головой, вышла из комнаты.
"Помоги, господи!
– думал Джо, глядя на впавшего в забытье хозяина и вертя в руках свою трубку.
– А бабы какие смешные! Знай она, что я хочу покурить тут, ее хватил бы удар. Впрочем, я курну у окна".
– И, высунувшись из окна, он задернул сзади себя занавески и раскурил трубку.
Тишину теперь нарушало лишь постукивание о пол кости, которую Блинк грызла у постели хозяина.
"Пинта пива мне бы не повредила", - подумал Джо и, заметив внизу фигуру приходящего садовника, тихонько позвал.
– Хелло, Боб!
– Хелло, - повторил садовник.
– Как жизнь?
– Порядок.
– Дождя не будет?
– Если бы!
– А в чем дело?
– Хорошо бы для хлебов.
– Как жена?
– Ничего.
– Моя бы так.
– А что с ней?
– Дела!
– ответил Джо еще тише.
– Никогда не заводи женщину надолго, в этом я убедился на собственной шкуре.
Приходящий садовник не ответил, он смотрел на куст сирени, прямо под Джо Петти. Это был тощий человек, смахивающий на старую клячу.