Пылающие небеса
Шрифт:
– Странно, что кто-то оставил такой совет. Молния никак не влияет на приготовление зелий. Какого года та энциклопедия?
– Не знаю, сир, книга всегда хранилась у моего опекуна.
Принц повернулся к двери в лабораторию, повторил пароль и вошел.
– У меня есть первое издание, опубликованное в державное тысячелетие.
Державное тысячелетие знаменовало тысячу лет правления дома Элберона, к которому принадлежал принц Тит. Сейчас на дворе стоял державный год тысяча тридцать первый, значит, копии энциклопедии в Малых
– Сир, а нам следует выяснить, кто написал это примечание?
«Нам». Она еще больше смутилась из-за того, что сболтнула, предположив, будто у них с принцем общая цель.
– Сомневаюсь, что нам удастся, даже если попробовать. Хочешь чего-нибудь поесть?
– Кажется, да. – Желудок успокоился, и Иола почувствовала лютый голод, ведь она не притронулась к обеду, принесенному миссис Нидлз.
Принц налил ей чашку чая.
– Как тебя зовут?
От изумления, что он этого еще не знал, Иоланта аж забыла поблагодарить принца за чай.
– Сибурн, сир, Иоланта Сибурн.
– Приятно познакомиться, мисс Сибурн.
– Да продлит Фортуна дни страны под вашим флагом, сир.
Так положено приветствовать правителя Державы. Вероятно, Иоланте следовало еще и преклонить колени. И почти наверняка – присесть в реверансе.
Как будто читая ее мысли, принц ответил:
– Не переживай о приличиях, не стоит называть меня «сир», мы не в Державе, и тут некому нас ругать за несоблюдение придворного этикета.
«Значит… он еще и любезен».
Довольно. Неизвестно, что стало с учителем Хейвудом, а она тут едва ли не поклоняется малознакомому принцу.
– Благодарю вас, сир… то есть, благодарю. И не соблаговолит ли ваше высочество рассказать, что стало с моим опекуном, когда я исчезла?
– Сейчас он в заключении у инквизитора. – Принц присел напротив Иоланты.
Даже удовольствие от его присутствия не уменьшило ее тревогу.
– Значит, инквизитор все-таки появилась?
– Даже полминуты не прошло, как ты перенеслась, а она уже тут как тут.
Иола сжала руки, шокированная тем, что ей грозила настоящая опасность.
– Ты не выпила чаю. Добавить сливок или сахара?
Обычно ей нравился чай с щедрой порцией сахара и сливок, но такой приторный напиток больше не импонировал. Иоланта глотнула черного чаю, а принц толкнул к ней тарелку с сэндвичами.
– Ешь, скрываться от инквизитора непросто, тебе понадобятся силы.
Иоланта откусила сэндвич с неожиданно пряным вкусом.
– Значит, я нужна инквизитору.
– Точнее, ты нужна Лиходею.
Иоланта отшатнулась. Она не помнила, когда и где впервые услышала о Лиходее, официально носившем титул Верховного главнокомандующего великого мира Новой Атлантиды. В отличие от инквизитора, которую обсуждали, пусть и шепотом, о главнокомандующем
– А зачем я сдалась Лиходею?
– Из-за твоих способностей, – ответил принц.
Такой нелепости Иоле еще никто не говорил.
– Но Лиходей и так уже самый могущественный маг на свете!
– И он желает таким и остаться, что возможно лишь с тобой. Кстати, ты крошишь сэндвич.
Иоланта с трудом разжала пальцы.
– Как? Каким образом я могу помочь Лиходею сохранить власть?
– Знаешь, сколько ему лет?
Она покачала головой и поднесла чашку к губам. Нужно было чем-то запить еду, вдруг превратившуюся в клейковину, которую невозможно проглотить.
– Почти двести, а то и больше.
Иоланта уставилась на принца, забыв о чае:
– Как кто-то способен столько прожить?
– Не естественным путем. Агенты Атлантиды рыскают по всем доступным мирам в поисках необычно сильных магов стихий. А как только находят, он или она тайно переправляется в Атлантиду и пропадает навсегда. Не знаю, как Лиходей использует таких стихийников, но что использует – это точно.
«Если сожмешь чашку еще крепче, ручка сломается». Иоланта поставила чай на стол.
– А кого можно считать необычно сильным магом стихий? Я не имею власти над воздухом.
Принц подался вперед в кресле:
– Уверена? Когда ты в последний раз пыталась им повелевать?
Иоланта нахмурилась – она не помнила.
– Меня пытались убить, выкачав воздух из точки назначения портала. Будь я способна им управлять, я бы это остановила. Верно?
На этот раз нахмурился принц:
– Разве ты родилась не тринадцатого или четырнадцатого ноября тысяча восемьсот шестьдесят шестого… то есть в державном тысяча четырнадцатом году?
– Нет, я родилась раньше, в сентябре.
На день позже принца, если точнее. Так приятно было в детстве притворяться, что праздник, посвященный ему, касался и Иоланты.
– Покажи мне свою натальную карту.
В последние годы кое-где стало модно вопреки традиции пренебрегать натальной картой; в Деламере ее могли забросить подальше и забыть о ней. Но не в Малых Заботах. Когда Иоланта прошлой осенью вызвалась устроить огненные барьеры для ежегодных гонок с препятствиями, у нее, как и у всех участников, запросили карту, чтобы вычислить наиболее благоприятный день для соревнований.
Только вытащив цилиндрический контейнер, Иола вдруг поняла, что карта, использованная всего несколько месяцев назад, никак не могла лежать в сумке, которую никто не трогал более десяти лет.
Раньше, проверяя, что это такое, Иоланта развернула лишь верхние пару дюймов свитка. В полном развороте на почти метровой схеме не было имени в центре, только время рождения: пять минут третьего ночи, четырнадцатого ноября тысяча четырнадцатого державного года.
У Иоланты зазвенело в ушах.