Пылающий Эдем
Шрифт:
Прошло несколько часов. Темнело. Патрик сидел на веранде, покачиваясь в кресле. Клэренс помыл Билла и уложил его спать в свободной комнате. Если бы не Клэренс, который пришел к ним, услышав о случившемся, все обошлось бы не так гладко, – подумал Патрик, чувствуя благодарность к старине Клэренсу.
Широко распахнулась дверь, Дезире вышла на веранду.
– Ты злишься на меня? – спросил ее Патрик.
– Только в первый момент. Потом все прошло. Бесполезно. Что толку в этом? Ты все равно сделаешь то, что задумал.
– Неужели я такой деспот?
– Да нет, я бы не сказала.
– Да, отдаю. Она тихо сказала:
– Ох и прибавится мне работы! Все будет «висеть на мне».
– Работы? О чем ты говоришь? Он уже не ребенок. Лишняя тарелка на столе, прибавится стирки – вот и все заботы, – он обнял ее, притянул к себе. – Если бы я верил в Бога, но я атеист, – я бы решил, что это Бог послал его мне. Да, кстати, иногда мне кажется, что я начинаю верить в Бога. Наверное, сказывается возраст, я старею.
– Ты говоришь ужасные вещи!
– Почему? Потому что я заговорил о религии и религиозности?
– Да. И твоя фраза о старости. Тебе только тридцать четыре года. Да какая старость? Ты и старость? Особенно в постели, – добавила она.
Итак, он понял, что прощен.
– Ну к тебе все это не относится. Ты будешь молодой и в шестьдесят, – он поцеловал ей руку. – Я хочу поблагодарить тебя за все. Ты была на высоте в данной ситуации.
– А ты как думал?
– Я боялся, что ты разнесешь все и вся в пух и прах. И ты была бы права. Привести в дом чужого ребенка, и пи слова намека…? Да можно ли так? Большинство мужей и щенка в дом не принесут, не обговорив заранее все это с женами. Да если бы ты видела его там, связанного, о Боже! Ты бы поступила точно также. Да, да, поступила бы!
– Он совсем не разговаривает со мной.
– И со мной тоже. Мы почти и не говорили. А что ты хочешь? Представь себе его состояние. Его раздирают противоречия!
– Он привязался к папе. Сказал ему, что дом прекрасен. Совсем как королевский дворец!
– Да что он знает о королевском дворце? Бедное дитя!
– Патрик, что мы будем с ним делать?
– Как что? Воспитывать, любить его. Что же еще? Он поднялся в маленькую комнатку в конце коридора. Прошел мимо комнаты девочек, не заглянув туда: они, наверное, сладко спят под своими розовыми одеялками. Он шел туда, к нему, к этому нежеланному, отверженному мальчику. Отверженный, подумал Патрик, ведь и он сам был отвержен, несмотря на то, что у него была хорошая, любящая мать. Чистенький, сытый, Билл уже спал. Руки его находились в движении, будто он видел сон. Пусть тебе снятся только добрые сны!
Неожиданно он вспомнил утренний разговор с Николасом. Да, теперь Патрик понял, что Николас прав. Если ты за перемены, и судьба дает тебе хоть малейшую возможность изменить, повлиять на окружающий мир и как-то облегчить жизнь такому отверженному ребенку, как Билл, например, тогда ты не можешь, не должен отказываться, нет у тебя на то никаких моральных прав и оправданий! Николас прав, и он примет его предложение и будет участвовать в этой борьбе независимо от того, как велика будет его лепта в этом деле. Надо позвонить ему сейчас же и сообщить, что он согласен.
Но он передумал и набрал
– Я чуть было не приехал к тебе сегодня, – сказал он Фрэнсису.
– Чуть было? Что же тебе помешало?
– У меня – мальчик, – сказал Патрик. – У нас в семье мальчик, сын, – и он принялся с жаром рассказывать о Билле.
– Я восхищаюсь тобой! – воскликнул Фрэнсис. В голосе его звучали нотки радости.
– Да, и еще. Я ухожу из школы и буду работать с Николасом. Он хочет издавать газету, а я буду ее выпускать.
– Отлично! Нам нужна хорошая местная газета. Патрик поколебался:
– Кэт Тэрбокс будет тоже работать в газете.
– Правда?
– Ты, наверное, не знаешь. Она вернулась в город.
– Когда?
– Не так давно. На этой неделе. По-моему, она ушла от мужа.
– Да, да, понятно. Это был день новостей, – голос его как бы удалился, стал приглушенным. Патрик понял, что Фрэнсис хочет закончить разговор.
– До скорой встречи! Спокойно ночи, Фрэнсис!
– Да, да, до скорой. И удачи тебе, Патрик! Во всем!
Глава 12
– Уже девять часов, – бодро сказал Фрэнсис. – Ты не собираешься вставать?
Он поднял шторы и впустил в комнату желтовато-лимонные лучи, которые весело «заиграли» на подушках кровати и на лице Марджори. Не услышав ответа, Фрэнсис снова повторил вопрос все тем же бодрым, приветливым голосом:
– Ты не собираешься вставать? Я сделал кое-какие дела, позавтракал и собираюсь уезжать.
– Так уезжай! – ответила Марджори, даже не пошевельнувшись.
Прошлой ночью он поздно вернулся с собрания сельскохозяйственной ассоциации. Марджори была в постели, они перекинулись лишь парой фраз – этого было достаточно, чтобы определить в каком она настроении. Он давно привык к перепадам ее настроения, потому выключил лампу и заснул. Утро вечера мудренее, все пройдет: и капризы, и дурное настроение.
Но, по всей видимости, этого не произошло. Фрэнсис вздохнул и продолжал нормальным тоном:
– У меня есть номер «Рупора». Не хочешь почитать его за завтраком? Тебе подадут его в постель.
– «Рупор» – дрянная газетенка.
– Да нет. Есть потрясающие редакционные статьи! Ну, например, здесь похоже на стиль Кэт, хотя, может быть, и Патрика, не знаю. Статья о налогообложении пустующих земель. Да, я совершенно согласен с точкой зрения автора. О каких привилегиях на владение необрабатываемой землей может идти речь, если в стране нехватка продовольствия?! Это неразумно, бессмысленно! И я не раз говорил об этом.
Неожиданно Марджори выпрямилась:
– Да, да, говорил. А как же иначе?
– Что ты хочешь этим сказать?
– Да нет, нет, ничего особенного. Только то, что тебя считают большим смутьяном, нарушителем всеобщего спокойствия. Женщины в клубе после игры в теннис даже обсуждали тебя. Заметив меня, они замолчали.
– Меня совершенно не трогает, что какие-то глупые женщины, у которых и дел-то других нет, не находят ничего лучшего, как обсуждать меня.
– Дело вовсе не в каких-то «глупых женщинах», как ты изволил выразиться. Ты прекрасно знаешь, что они повторяют слова своих мужей.