Пылающий мост
Шрифт:
Впрочем, старый чародей искренне надеялся, что помощь духов ему не понадобится.
Единственное, что шло не по плану и неприятно поразило мага, – это то, что трое бессмертных и четверо фенешангов, о которых ему доводилось только читать в старинных книгах, все же явились сюда вместе с Богиней Истины. Это было своего рода ударом, но не настолько сильным, чтобы всерьез к нему относиться. Мантикора с легкостью справится с девчонкой, а остальные погибнут наверняка – талисман Джаганнатхи никогда не подводит своего владельца.
В доспехах Каэ чувствовала
Если бы Аджахак был здесь, то он бы рассказал, что это точный портрет его отца – великого и легендарного Ажи-Дахака, уничтожившего в незапамятные времена многих чудовищ, и в их числе – прамантикору Алмаках.
Джоу Лахатал проводил ее темным тоннелем до самого подземелья.
– Возвращайся, – сказала Каэ, когда услышала невдалеке грозное ворчание. – Не стоит тебе здесь находиться. Тем более наверняка старик припас и для вас какую-нибудь гадость. Так что будьте готовы ко всему.
Змеебог обнял ее и, резко повернувшись, исчез в каменной стене – в отличие от Каэ, перемещение в пространстве его не смущало. Несколько секунд она стояла, собираясь с духом. Затем вытянула из ножен Такахай с Тайяскароном и двинулась легкими шагами по направлению к пещере.
Мантикора, уже учуяв ее приближение, бесновалась так, что камни начали сыпаться со свода.
– Ах ты, дрянь, – сказала Каэ с чувством, вылезая из подземелья.
Несмотря на все рассказы бессмертных, несмотря на то, что она не любила преуменьшать опасность, дабы не дать врагу застигнуть себя врасплох, Интагейя Сангасойя все же немного растерялась. Змей Могашшин вполне мог гордиться: мантикору он вырастил знатную.
И дело было даже не в ее исполинских размерах, хотя это само по себе ничего хорошего не сулило; самым отвратительным показалось Каэтане женское лицо в обрамлении спутанных косм.
Что-то хрустнуло под сапогом, и, бросив на землю быстрый взгляд, Каэ убедилась в том, что это были человеческие кости: судя по размерам – детские. Раздробленные чудовищными клыками.
Кажется, в этот момент страх перед мантикорой и растерянность исчезли, уступив место боевому азарту. Интагейя Сангасойя внезапно ощутила себя драконом: огромным, клыкастым, расправляющим могучие крылья, уставшие от бездействия. И она прыгнула вперед, словно воспарила над притихшей землей.
Возможно, именно доспехи Ур-Шанаби дали ей эту иллюзию, возможно, это вовсе не было иллюзией – просто никого не оказалось рядом, чтобы сказать ей, стала ли она на самом деле исполинским крылатым ящером.
Во всяком случае, тварь в ужасе шарахнулась от нее – или от ее доспехов. Каэ не стала мучить себя сомнениями...
А потом все покатилось с бешеной скоростью: мантикора не стала дожидаться
Выпустив когти, страшилище попыталось схватить Каэ, и она едва уклонилась от замаха огромной лапы, уклонившись же, рванулась, но тут мимо ее лица что-то просвистело, и острый шип с размаху ударил в панцирь Ур-Шанаби. Все тело Каэтаны сотряслось от этого толчка. Однако она даже не упала, только слегка покачнулась. Смотреть на место, куда вонзился шип, ей не хотелось – страшно было обнаружить глубокую рану, да и некогда. Секунды решали все, и главным было то, что ей еще удавалось двигаться.
После первого удачного нападения мантикора повела себя странно. Она отпрыгнула назад, прижалась брюхом к камням и отвратительно зашипела, выпуская из темной пасти раздвоенный змеиный язык. Хвост ее хлестал по стенам, разбрызгивая тяжелые капли яда.
Каэтана с ужасом заметила, что не чувствует ни Такахая, ни Тайяскарона. Она бросила короткий взгляд на кисти рук, но они оказались слишком далеко, в темноте. А мантикора внезапно изменилась в размерах – стала гораздо меньше и куда уязвимее.
Привиделось это или так оно и было на самом деле, только Каэ обратилась драконом. И атаковала своего извечного врага, пытаясь располосовать его мощными когтями передних лап.
Мантикора вжалась в дальний угол пещеры, но молниеносный бросок настиг ее. Тварь жутко взвыла, а в ее соперницу буквально ударил фонтан крови – черной, липкой, горячей крови. От нее Каэ уклониться не успела и на какое-то мгновение буквально ослепла. Рана получилась глубокая. Однако прошло всего несколько секунд, и чудовище снова стало агрессивным и подвижным. Оно толкнуло Каэтану мощной грудью и повалило ее на каменный пол пещеры.
Талисман Джаганнатхи знал свое дело, а мантикора была слишком сильной тварью, чтобы серьезно пострадать от первой же раны. И хотя любое другое существо уже бы истекло кровью и ослабло настолько, что с ним можно было бы легко справиться, Каэ не надеялась на скорую победу. Достаточно было и того, что мантикора на самом деле боялась дракона, не важно какого – того ли, который венчал шлем Ур-Шанаби, или того, которым стала Интагейя Сангасойя.
Великая Кахатанна оскалила зубы в ярости и взмахнула руками так, как если бы чувствовала в них свои верные клинки. Она слышала, как они рассекли воздух с легким свистом и вонзились в податливую плоть отвратительного существа.
Мантикора выворачивала камни когтями, рычала и истекала зловонной слюной. Гибкий мощный хвост, который мог запросто свалить верблюда одним ударом, яростно хлестал из стороны в сторону. Каэтана словно танцевала в обнимку со смертью в этом подземном зале.
За короткий промежуток Интагейя Сангасойя сумела нанести твари несколько серьезных ран в область груди и брюха, однако казалось, боль только распаляет мантикору. Женское лицо сморщилось, скроило злобную гримасу, чудовище неразборчиво бормотало что-то, видимо сыпало проклятиями.