Пылающий мост
Шрифт:
Волна схватки сталкивает ее с фенешангами. Каэ не видела их с самого утра и теперь искренне радуется, что они живы. Полубоги выглядят не лучшим образом – белые волосы слиплись и покрыты коричневой коркой. Может, это грязь, может – кровь. Если кровь, то неизвестно чья. Но все же маленькая богиня испытывает облегчение – чувство ни с чем не сравнимое. Правая рука Римуски висит как плеть, но фенешанг улыбается ей. Вчетвером полубоги представляют огромную силу, они не расстаются ни на мгновение, возможно потому и уцелели в этой бойне. Затем лурды и солдаты Эр-Соготоха оттесняют фенешангов от маленькой богини, и она снова теряет их в пылу схватки.
Элоах возник перед ней внезапно. Он и пытался скрыться,
Увидев, что их осталось одиннадцать, Дженнин Эльваган рассвирепел. Он проложил себе дорогу через ряды воинов йаш-чан и добрался до уступа, нависающего прямо над бурыми от крови водами Охи. Остановившись на самом его краю, понтифик Хадрамаута запрокинул голову, уткнув лицо в бледное, страдающее небо, и закричал гортанно и протяжно.
Йабарданай содрогнулся, услышав этот крик. Страшное заклятие призывало Йа Тайбрайя подняться из бездны, пренебрегая принесенной на Алтаре жертвой. А-Лахатал тоже услышал отчаянный зов понтифика и ужаснулся – более всего на свете боялся он встретиться с морским змеем. А Эльваган, выкрикнув заклинание, бросился в Оху и обернулся странным существом с хвостом вместо ног. Это создание Тьмы атаковало Йабарданая.
Оха стонала и ревела, пытаясь исторгнуть из себя огромное число водяных тварей – скользких, опасных, с выпученными глазами и алыми спинными гребнями. И уже двигалась против течения огромная горько-соленая масса воды, несущая в себе Ужас Морей – великого Древнего Зверя Йа Тайбрайя.
Аджа Экапад понял, что пора уносить ноги. Он стал непревзойденным специалистом по этой части. Крепко сжимая в руках вместительный ларец, он попытался просто покинуть Шангайскую равнину, используя как власть талисмана, так и собственные заклинания. Однако они не подействовали. Не то повелитель Мелькарт не хотел отпускать своего раба, не то воздух равнины был перенасыщен магией. В любом случае Экападу пришлось воспользоваться обычным путем: влезть на коня и постараться покинуть своих соратников прежде, чем они заподозрят неладное. Ему удалось довольно далеко отъехать от гущи сражения; если кто-то становился у него на пути, маг испепелял противника, не прибегая к оружию. Он уничтожал вражеских воинов не глядя и потому был немало удивлен, когда очередей пущенный им комок пламени не достиг цели.
– Постой, Экапад, – произнес спокойный молодой голос. – Ты не слишком торопишься? Ведь еще не все закончено.
– Пропусти меня, щенок! – голос мага сорвался на визг.
Ему было страшно. Ибо перед ним стоял самый великий, самый сильный и могущественный чародей Арнемвенда. И какая разница – знал ли он об этом сам? Магнус был непревзойденным мастером, достаточно того, что он сумел победить в открытой схватке онгона Корс Торуна. Молодой чародей стоял перед своим врагом с непокрытой головой, и ветер трепал его выгоревшие на солнце волосы. Он был пешим и безоружным.
– Я искал тебя, – сказал он негромко. – У нас с тобой свои дела, правда? Сперва ты отдашь мне свой ларец – он нужен госпоже Каэтане.
– А если отдам, отпустишь меня? – прищурился Аджа Экапад.
– Мне некогда, – напомнил Магнус. – Не торгуйся, здесь не редьку продают. Давай.
– Подавись ты своим ларцом! – рявкнул Экапад
Магнус только ладонь поднял – ларец замедлил свой полет и послушно опустился к ногам нового хозяина. Тот негромко приказал:
– Во дворец.
Сундучок только что не ответил: «Слушаюсь» – и исчез из виду, истаяв, как утренний туман.
– А теперь ты. – И Магнус простер к Экападу руки.
Они столкнулись на крохотном пятачке пространства, и обычные воины сторонились их. Чародеи призвали на помощь все силы природы, все возможности Света и Тьмы. Это была не просто борьба двух профессионалов, но схватка двух разных исходных принципов. Ведь добро и зло сражаются повсеместно, и хрупкие человеческие тела тоже становятся ареной их битв. Лился с неба раскаленный дождь, топали полчища скорпионов, шипели исполинские змеи, взвивалось пламя. Это была маленькая война внутри войны, и никто не решался в нее вмешаться. С каждым произнесенным заклятием, с каждым мгновением, когда талисман защищал своего хранителя, становилось заметнее и заметнее, насколько стар Аджа Экапад, нет, не стар, а даже дряхл. Через какое-то время перед Магнусом едва держался на ногах высохший, похожий на скелет или мумию старик с трясущейся нижней челюстью и вздувшимися на лбу и руках венами. Он пытался что-то говорить, но слова не слушались его, и из беззубого рта со впалыми бледными губами вылетали странные шипящие звуки.
– Бесплатного могущества не бывает! – сказал Магнус. Он тоже устал во время этого сражения, но держался молодцом. – Талисман отнимает жизнь – так или иначе...
Он дунул на Аджу Экапада, и тот рассыпался серой рыхлой пылью. Вместе с ним исчез и исчерпавший свои силы талисман.
Чародей огляделся по сторонам, чтобы найти того, кому его помощь нужнее. Его острый взгляд заметил остатки воинства йаш-чан, отчаянно сопротивляющиеся наседавшим крокоттам, которых вели в бой трое онгонов. Крокоттов лучники горцев расстреливали легко, но с онгонами им было не справиться, и Магнус поспешил туда, где кипела битва.
Арескои и га-Мавет сдерживали натиск мардагайлов. Подвижные, сильные кровожадные твари хоть и умирали, но перед этим доставляли своим победителям слишком много хлопот. Арескои носился вдоль всей линии, по которой они наступали, размахивая секирой Бордонкая. Мардагайлы шарахались от него, прятались в толпе сангасоев. Людям же было сложнее с ними справиться, и они успевали унести за собой одного-двух воинов Сонандана.
Желтоглазая Смерть устала. Малах га-Мавет не привык сражаться левой рукой, да еще столько времени подряд. Несколько раз он стоял на краю гибели. Самым страшным стало для него столкновение с Шуллатом: он замешкался всего лишь на секунду, но эта секунда могла стать последней, если бы Аэ Кэбоалан не направил на Огненного бога свою колесницу. Тот не стал связываться одновременно с двумя бессмертными и исчез. А Кэбоалан снова вернулся в облака – сражаться с бесчисленными гарпиями. Только его вмешательство удерживало этих страшных тварей от очередной атаки на людей.
Йабарданай все еще воевал с тем существом, что еще совсем недавно было хранителем талисмана Эльваганом. Они уходили глубоко под воду, и там, в холодной и темной глубине, сражались так яростно, как сражаются за то, что гораздо важнее собственной жизни. Оха бурлила водоворотами и рычала, как пойманный зверь. Однако неистовые бойцы не покидали ее. А-Лахатал остался наедине со своим вечным страхом.
Когда башнеподобная голубая громада Йа Тайбрайя вознеслась над рекой, когда воды ее выплеснулись на берег и смыли на быстрину многих закованных в железо и сталь рыцарей, он ринулся в бой. Змей был во столько раз больше и сильнее А-Лахатала, что со стороны было странно, что бог вообще сопротивляется.