Пылкий любовник
Шрифт:
На крыльцо тем временем высыпали все обитатели дома Риджбеков: Милли, Фрэнк и тетя Мэг. Морин поспешила вниз, чтобы присоединиться к ним, и уже на подходе услышала голос старушки:
– ... Она тебе понравится. Отличная фигурка. Когда она висела на Фрэнке в чем мать родила, я так сразу и подумала: отличная фигурка.
Морин замерла. Румянец стремительно заливал шею и лицо. Милли возмущенно фыркнула, Фрэнк смущенно хмыкнул, а потом раздался звучный, чуть глуховатый голос прибывшего на удивительном автомобиле ковбоя:
– Что
Тетушка захихикала, и Морин, злая как оса, решительно шагнула на крыльцо, намереваясь раз и навсегда положить конец скабрезным шуточкам о себе, да еще и за глаза...
Она словно в омут шагнула. Крыльцо было высоким, и глаза Морин оказались на одном уровне с глазами незнакомца.
Серые, спокойные, немного грустные. С золотистыми искорками где-то на дне. Пушистые ресницы, густые брови. Лицо почти бронзовое, с резкими и красивыми чертами. Породистый нос, четко очерченные губы. Едва наметившаяся щетина, придававшая этому лицу мужественности... хотя, уж куда еще...
Он машинально снял шляпу. Она машинально отметила, что волосы у него густые, чуть вьющиеся, коротко подстриженные, русые... Жесткие, наверное, на ощупь. Кончики пальцев Морин закололо – так живо она представила, что трогает небритую щеку, скользит по скуле к виску, зарывается пальцами в густую шевелюру.
И приникает к необъятной, совершенно немыслимо широкой груди. У мужчин из города такой груди просто не бывает. Самая сложная физическая работа, на которую они способны, – это поднятие совершенно бестолковых железяк в тренажерном зале.
Эта грудь, даже прикрытая светлой джинсовой рубашкой, сразу наводила на мысль о бронзовых блюдах, древнегреческих панцирях, на худой конец – о рыцарских латах. И эти плечи...
Та, другая, раскованная Морин мысленно оторвалась от густых русых волос, провела ладонью по крепкой мускулистой шее, скользнула, лаская, по плечам, приникла к груди, потом подняла голову, приоткрыла губы, нервно облизав их кончиком языка...
Она вцепилась в дверной косяк, едва не падая от пережитого. Мысленные образы, в одно мгновение пронесшиеся перед ней, были настолько яркими, почти осязаемыми, что Морин стоило громадного труда вернуться в реальность. Она тяжело дышала, не понимая, что вызвало к жизни столь сильные и откровенно эротические образы.
Мужчина, напротив, был совершенно спокоен. С легким любопытством и без тени смущения он смотрел на пигалицу с черными волосами и ярко-зелеными глазами, привалившуюся к косяку и прерывисто дышащую, словно после быстрого бега. Да, видать, крепко допекли ее тараканы.
Постепенно Морин пришла в себя. Осталось только безбрежное удивление и недоверие к собственному телу, так необычно отреагировавшему на совершенно незнакомого человека.
Сборы были недолгими.
– Я бы с радостью, мэм, но Мюриель осталась на ранчо одна. Не то чтобы я волновался за нее...
Морин вскинула голову.
– Девочка десяти лет осталась одна посреди прерии? Вы уверены, мистер Смит, что это было благоразумно? Я бы могла приехать сама, если бы вы позвонили и сказали...
Билл посмотрел на пигалицу с явным смущением.
– Дело в том, мисс, что на ранчо нет телефона. И не было никогда. А что до Мю, так она не боится, вы не думайте. Это я волнуюсь, потому и тороплюсь, а дочка у меня отчаянная.
– Это совершенно не означает того, что ей можно оставаться на ночь в одиночестве. Вы уверены, что это безопасно?
Фрэнк тихонько фыркнул.
– Я бы не поручился. Если кто забредет на ранчо «Соколиное Перо» об эту пору – ему не позавидуешь.
Морин резко повернулась к Фрэнку. До сего момента она избегала смотреть ему в глаза, помня о том, как повисла у него на шее, будучи совершенно голой.
– Когда у вас появятся собственные дети, мистер Марло, вы вряд ли станете шутить на эту тему. Миссис Риджбек... Милли... Я благодарю вас за гостеприимство. Увидимся на свадьбе.
– Да уж! Не забудь про нее, подружка. Билл, к тебе это тоже относится. Счастливо.
На улице быстро темнело, в жарком воздухе повисла целая туча мелких мошек. Было душно – наверное, собиралась гроза.
Билл легко закинул чемодан новой учительницы на заднее сиденье. Морин подивилась такому подвигу – чемодан казался ей совершенно неподъемным. С собой она привезла не только вещи, но и книги, так что – сами понимаете.
Потом она с некоторым трепетом уселась рядом с Биллом и торопливо натянула на коленки слишком короткую джинсовую юбку. Надо было одеться посерьезнее! Эта юбка дурацкая, да еще футболка с каким-то мультяшным персонажем – осталось только заплести две косички и заткнуть за щеку леденец на палочке.
Билл решительно рванул рычаг переключения скоростей – и Морин ойкнула от боли, получив удар по коленке. Билл немедленно испугался и схватил ее за эту самую коленку, чтобы поскорее растереть ушибленное место, – так он всегда делал, когда Мю ударялась чем-нибудь обо что-нибудь, так что движение было совершенно автоматическим.
Реакция учительницы превзошла все самые смелые ожидания. Истошно завизжав, Морин метнулась в сторону от нахальной руки. Если бы в той стороне была, как и положено, дверца, ничего бы страшного не произошло, однако дверцы боевой джип потерял лет пятнадцать назад. Морин ощутила, что летит в пропасть, завизжала еще громче, но Билл обладал отменной реакцией. Он молниеносно вытянул свою громадную ручищу, поймал девушку и привлек ее к себе. В результате Морин оказалась в его объятиях, и это странным образом подействовало на обоих.