Pyramid
Шрифт:
Я кивнул, осмысливая его откровения. Похоже, здесь, в этом жестоком подземелье, все нити привязанности и отношений сплетаются куда более запутанно, чем в привычном мне мире. Девушки, что ищут защиты у грозного финексийца, становятся для него своего рода семьей, несмотря на особенности их связи. А я же теперь, кажется, тоже становлюсь частью этого клубка неоднозначных отношений.
Разар размеренно кивнул, словно уловив направление моих мыслей.
– Верно, новичок, здесь, в Пирамиде, отношения и привязанности выстраиваются совсем иначе. Ты уже заметил,
Он говорил это совершенно спокойно, отчего по моей спине пробежал озноб.
– Но в этих стенах я отношусь к людям... по-другому, - продолжил Разар.
– Раб или враг - здесь уже неважно. Потому что в Пирамиде у нас просто нет выбора, мы вынуждены держаться вместе для выживания.
Финексиец бросил на меня внимательный взгляд:
– Я не могу жить без определенных... утех. Это у нас в крови, в нашей природе. Мы привыкли регулярно предаваться плотским наслаждениям. Так уж заведено.
– В каком смысле?
– не удержался я от вопроса.
Разар слегка оскалил клыки в подобии усмешки:
– В отличие от людей, моя раса ничего дурного не видит в сексуальных удовольствиях. Для нас это один из главных культов, ритуалов, основ нашей жизни. У нас есть культ войны и культ похоти - они идут рука об руку.
Я округлил глаза, пораженный его откровенностью. Культ похоти? Воистину, нравы финексийцев были диаметрально противоположны человеческим.
– Так что привык не обращать особого внимания на это у девчонок, - безапелляционно заключил Разар.
– В конце концов, они всего лишь следуют моим же традициям.
Он бросил на меня выжидающий взгляд, молча предлагая задать еще вопросы, если они есть. Я же расширенными глазами переваривал информацию о его расе и ее причудливых обычаях, построенных вокруг похоти и войны.
Я не мог не проявить любопытства, услышав о культе похоти у финексийцев:
– Позволь поинтересоваться, Разар... Что входит в этот ваш культ похоти? В чем его суть?
Финексиец расплылся в зубастой усмешке:
– Все просто, новичок. Главная цель - получать максимум наслаждения. Поэтому у нас совершенно нормально проводить оргии в бараках или же предаваться утехам сразу после боя. Похоть и насилие - две стороны одной монеты для моего народа.
Я невольно содрогнулся, представив эти причудливые обычаи воинственной расы. Однако любопытство вскоре вновь взяло верх:
– А девушки твоего племени... они красивее человеческих?
– поинтересовался я, слегка замявшись.
Разар расхохотался, ничуть не смутившись прямолинейности вопроса:
– Точно не хуже, парень! Финексийки более выносливы, крепки, обладают ошеломляющей стать воительницы. Но в то же время, человеческие самки наделены особой... податливостью, что ли. Их гибкие тела порой способны изгибаться самыми причудливыми способами.
При этих словах он многозначительно облизнулся, скользнув взглядом по фигурам Алисы и Кати.
Я
– В общем, я вполне доволен компанией этих гибких человеческих самочек, - подытожил финексиец, показав в усмешке острые клыки.
– Но если вдруг захочется разнообразия, я всегда могу вызвать пару сородичей из верхних уровней.
Алиса и ее подруги при этих словах дружно захихикали, словно перспектива оказаться в лапах финексийских воительниц их забавляла.
Я же просто кивнул, все больше погружаясь в дикие реалии этого подземного мира и нравы его обитателей. Похоть как культ, воительницы-финексийки, исполненные ошеломляющей статью... Выживание в Пирамиде определенно требовало отбросить все прежние условности.
Я внимательно слушал рассказ Разара о причудливых обычаях его расы, постепенно привыкая к их откровенности. Но один вопрос не давал мне покоя:
– Стоит ли понимать, что в Пирамиде обитают и другие финексийцы, кроме тебя самого?
– осторожно поинтересовался я.
Разар расхохотался, сверкнув клыками:
– А, ты ухватился за мои слова о том, что я могу вызвать сородичей? Прости, парень, это была всего лишь шутка. По крайней мере, я не знаю наверняка, есть ли где-то в Пирамиде еще мои собратья. Но, в теории, такое возможно.
Я кивнул, несколько разочарованный тем, что его сородичи-финексийцы пока остаются лишь отвлеченным понятием. Однако при взгляде на внушительную мускулистую фигуру самого Разара, я не мог сдержать восхищения:
– Должно быть, твои сородичи обладают поистине устрашающим ростом и силой, если даже ты выглядишь столь внушительно.
Разар вновь расхохотался, явно польщенный моими словами:
– О да, новичок, мы финексийцы можем похвастаться своей мощью! Хотя, признаться, из моих прежних товарищей встречались и куда более грандиозные экземпляры.
Его слова разожгли мое любопытство:
– Например? А каких самых высоких и мускулистых сородичей ты встречал?
– Хм, было дело, - задумчиво протянул Разар.
– Моему отряду однажды удалось воспользоваться случаем и потренироваться с одним легендарным воином. Культистом его прозвали из-за фанатичной преданности боевым искусствам.
Финексиец бросил на меня веселый взгляд:
– Громадина ростом под два с половиной метра! И при этом совершенно не носил броню - как и многие из самых ярых культистов. Даже выглядел слегка безумным, с его бритой головой и шрамами по всему телу. Зато боевые навыки были феноменальны.
– И этот... Культист участвовал в тренировке вашего отряда?
– изумился я.
– Ох да, получил я тогда изрядную трепку, - ухмыльнулся Разар.
– Как, впрочем, и другие бойцы. Культист в бою был неудержим, но при этом обожал шутить и паясничать. Помнится, он был уже лет под двести, но вел себя как озорной юнец.