Пышка для чудовища
Шрифт:
— Да что же вы так? — Эцик улыбается ему.
В который раз я замечаю, что на других людей будто находит какое-то наваждение, стоит булочнику улыбнуться. Интересно, он хоть сам понимает, как воздействует на людей?
— Это всего лишь королевский замок. А если на вас кто-то нападет, то вы можете смело обращаться к городской страже.
В глазах кучера будто проносится вся жизнь.
— Да, но к ним лучше обращаться, когда умрешь, — возмущается он.
— Слушай, давай ты нас просто довезешь до замка, а если кто-то посмеет
— Хорошо, — выдыхает мужчина. — Но оплата в двойном размере.
— Ладно. И только из-за того, что у тебя наверняка тяжелая жизнь, которая заставила тебя сесть на козлы кареты, — мягко отзывается Эцик и открывает мне дверь.
— Ох, прощай, моя возничая жизнь, — сокрушается кучер.
До замка мы доезжаем без проблем. Никто на нас не нападет. На воротах привычно стоит гнусавый в окружении трех големов. Эх, ничего не меняется.
— Добрый вечер, Вернон, — Эцимиэль радостно приветствует его.
На лице гнусавого за короткое время проносятся сотни эмоций. Я впервые такое у него вижу. Удивление, неверие и полный ступор.
— Как жизнь, дружище? — продолжает Эцик. — Как в замке? Вижу, что тебя выставили за пределы дворца? А что так? Королю больше не нужен дворецкий?
Бедный Вернон даже спросить ничего не успевает, лишь разглядывает Эцика.
— А вы...вы кто? — наконец-то выдает он.
— Галина Яновна Мендер, — уже вмешиваюсь я и протягиваю руку. — А это мой охранник.
— Эцимиэль, — коротко представляет булочник.
Глаза у гнусавого становятся по пять копеек.
— Охранник. У участницы отбора… — он достает желтый пергамент и, не сводя взгляда с Эцика, протягивает мне.
— А что это было? — уточняю у своего необычного спутника.
— Мы просто давно не виделись. Я уже давно не был в замке и в его окрестностях. А тут совсем все поменялось. Эх, столько людей утратили работу, когда король решил нанять големов.
Я еле оттаскиваю разговорчивого Эцика от Вернона. Ужас какой-то. Он еще вспомнил про детей несчастного гнусавого. Разговор грозился стать многочасовым. Но мы-то здесь не за этим. Нам, точнее мне, надо, чтоб король подписал бумагу на налоги.
— Какая красота, — восхищенно говорит Эцик, пока я его за руку тащу в замок.
За нами следуют два голема. М-да, наша легенда трещит по швам.
Ну, не может у благородной дамы быть такой охранник. Вон как он на светлячков, кружащих в воздухе, реагирует. Ими украшена по краю вся дорожка, ведущая к замку. Довольно-таки красиво. Вот куда идут шестьдесят процентов налогов! У-у. Я еще ничего не заработала и не заплатила, дело не открыла, но у меня уже возникли претензии.
Это ж сколько вбухано в королевский замок! Хотя я просто могу придираться, привыкшая к тому, как в моём мире живут власти предержащие. В конце концов, я здесь всего ничего. И не могу точно сказать, что в этом королевстве все плохо.
Мы входим в замок, где нас приветливо встречает дворецкий.
— Михаэль! — радостно приветствует Эцик очередного своего коллегу.
Что у Вернона на воротах, что у этого появляется искреннее удивление на лице.
— Здравствуйте, — дворецкий недоуменно обводит Эцика взглядом. — Э-э...
— В покои нас провожать не надо, — тут же вставляю я. — Нам сразу в главный зал.
Но дворецкий не сводит взгляда с Эцика, будто ждет его слов.
— Да, нам в зал, — отмирает булочник.
— Эцимиэль, это вы? — спрашивает дворецкий, все еще не пуская нас дальше.
Да что ж такое! Мне надо короля увидеть!
— Да. Я тут сопровождаю участницу, — подмигивает булочник. — Как охранник. Интересно, а король меня узнает?
— Возможно, — говорит дворецкий.
— Вот и здорово. Давно меня тут не было. Даже ностальгия накатывает.
Я хочу рычать и вести себя как маленький нетерпеливый ребенок. Но, как истинная леди, я дожидаюсь, пока Эцик закончит предаваться воспоминаниям. Всё-таки он тут работал, здесь его коллеги. Точнее, часть коллег. Я так понимаю, что многих уволили.
— Да-аа, — тянет дворецкий.
Он будто призрака видит.
— Так что, мы можем идти дальше? — уточняет Эцик.
— Конечно, прошу простить мое смятение. Проходите. Если вашей даме потребуются ее покои, то вы можете всегда обратиться ко мне. Только прошу не забывать, что это отбор невест, и сегодня ночью нельзя выходить из покоев.
— Да, я что-то слышал про это странное правило отбора, — говорит булочник. — Но не мне обсуждать решение короля.
Михаэль хватается за серебряную медаль на своей груди, выполненную в форме пентаграммы.
— Хорошего вам вечера, — доброжелательно отзывается он.
— Благодарим.
Мы наконец-то идем дальше.
Тут так много людей. Девушки в красивых бальных платьях. Я себя ощущаю строгой учительницей в своем наряде, которая случайно забрела на светский раут. Слуги снуют туда-сюда, но пока мы идем мимо них, они жмутся к стеночке.
— Что-то этих я не узнаю. Наверное, новенькие.
— Эцик. Мы здесь ради бала, — напоминаю ему.
— Да-да, я помню. Прошу простить меня. Это старые знакомые. Так хотелось поболтать с ними.
— Да, ничего страшного, — улыбаюсь я. — Я просто нервничаю.
— Не беспокойтесь. Я рядом, — Эцик едва заметно касается моей руки.
Как-то по-другому, по-особенному. Спокойствие расплывается по телу. Я ему благодарна за это. Ну, и за то, что мне не придется быть на балу как Буратино с моей крепатурой.
— Мне еще надо, чтоб король королевский налог подписал.
— А вот это не к королю, — говорит булочник.
Я редко останавливаюсь и поворачиваюсь к нему.
— В смысле? А к кому?