Пышная проблема физрука
Шрифт:
– Я повторю свой вопрос: как это смыть? – чеканить гневно, прогоняя прочь мои глупые фантазии.
– Видите ли, Степан Александрович, я волосы не крашу, это мой натуральный цвет, – тараторю, как из пулемёта. Надеюсь таким образом переключить внимание физрука, но вместо этого только ещё больше концентрирую его на себе.
Саныч опускает одну руку, которой до этого упирался в стену, и касается пальцами кончиков моего хвоста. Задумчиво рассматривает длинные пряди, слегка поглаживая их, а я окончательно теряюсь от его
– Надо было смотреть, чем голову моете, – бросаю, чувствуя себя последней хамкой.
Да ведь она и есть. Сама же подсунула тоник учителю под нос, а теперь огрызаюсь.
– То есть, ты хочешь сказать, что не виновата ни в чём? – опускает тяжёлую ладонь на моё плечо и слегка сжимает.
Миллиард маленьких колючих мурашек россыпью укрывает тело, заставляя меня рвано выдохнуть от охватившего душу волнения.
Сталкиваюсь взглядом с потемневшими глазами физрука и очень чётко осознаю, что Степан смотрит на меня не так, как учитель должен смотреть на свою ученицу.
Он медленно моргает и фокусирует свой взгляд на моих губах, точно так же, как это делала я буквально час назад. От столь пристального внимания лёгкие сжимаются, как высушенная сморщенная губка, и дико хочется сделать глубокий вдох.
Открыть рот, жадно захватить порцию кислорода…
Но я держусь, потому что внутренний голос советует мне не делать опрометчивых действий. Чувствую, что если позволю себе эту маленькую слабость, то произойдёт что-то такое, после чего нельзя будет отмотать время назад и изменить прошлое.
– Я… виновата, – выдыхаю чуть слышно.
Уж лучше признаться в проступке, чем позволить Санычу сделать непоправимое.
Я никогда и ни с кем не целовалась, и не знаю, как это бывает. Как парни ведут себя перед тем, как заполучить поцелуй.
Но взгляд Степана мне не нравится, он слишком пристально смотрит на мои губы, слишком шумно дышит, слишком крепко сжимает руку на моём плече. И меня пугает его поведение, кажется, что ещё немного, и он переступит черту.
Но хуже всего во всём этом то, что я, кажется, не против, чтобы парень сделал то, что задумал. Спасибо бдительному голосу разума, который не даёт мне окончательно пасть под чарами этого бессовестного физрука.
Впрочем, надолго меня не хватает, и уже в следующую секунду я сама привстаю на носочки и тянусь навстречу соблазну. Мозг давно перестал выполнять свою функцию, окончательно превратившись в желе, зато тело сгорает от нетерпения. Жаждет получить новые, неизвестные, но такие долгожданные ощущения.
Прежде чем коснуться горячих губ, успеваю бросить мимолётный взгляд на Степана и понять: я не ошиблась. Он тоже этого хочет.
Миг… И моих губ касаются чужие: такие мягкие, такие манящие. Вот-вот они затянут меня в глубину порока, и я узнаю, каково это – наслаждаться поцелуем.
Слегка приоткрываю рот, неумело позволяя парню показать мне правильный
Мы замираем, как по команде, но не спешим отрываться друг от друга.
Я первой широко распахиваю глаза и тут же отталкиваю от себя Саныча.
Понимаю, что прошло всего пару секунд, но за это время я успела пережить целую гамму эмоций.
Только как теперь быть?
Стук повторяется, а после слышится звук проворачивающегося в замочной скважине замка.
– Сюда! – громким шёпотом произносит физрук, хватает меня за руку и тянет в сторону какой-то невзрачной двери.
Заталкивает внутрь маленького тесного помещения, следом заходит сам и плотно закрывает дверь, полностью погружая нас во мрак.
– Темно, – жалуюсь, пытаясь хоть что-то разглядеть.
Сердце по-прежнему колотится о рёбра после то ли несостоявшегося, то ли прерванного поцелуя. И даже хорошо, что Саныч не видит сейчас моего лица, но всё же сидеть с ним в полной темноте мне некомфортно.
– Сейчас, Вер, сейчас, – отвечает непривычным, слишком заботливым тоном. – Это наверное Олеся… Олеся Викторовна пришла, – добавляет, шаря рукой по стенке, к которой я как раз прижата. – Вот.
Степан нажимает на кнопку выключателя, и в глаза тут же бьёт яркий свет.
За дверью слышатся шаги, но очень скоро стихают.
– Стёп, ты тут? – где-то вдалеке звучит голос Мымры.
Ах, да, её же, оказывается, Олеся Викторовна зовут, надо будет запомнить.
С другой стороны, зачем мне это, ведь я скоро школу окончу и имена учителей, которые уже никогда не будут у меня что-либо преподавать, мне уж точно не нужны.
– Стёпа? – повторяет физручка.
Бросаю короткий взгляд на Саныча. Первый, после того, что произошло в тренерской. И замечаю, что он выглядит каким-то виноватым что ли.
Жалеет о том, что сделал? Мы сделали.
А может и не сделали, ведь по сути мы лишь прикоснулись к губам друг друга. Это невинное касание едва ли можно назвать поцелуем, но всё же…
С каждым первым встречным так себя не ведут.
За дверью слышится громкий хлопок, оповещающий о том, что Олеся Викторовна ушла, а значит, и нам пора выбираться из этой тесной коморки.
– Ну, что Вера? – шепчет Степан.
Нельзя сказать, что тут прямо совсем нет места. Да, всюду лежит спортивный инвентарь, маты стоят вдоль стен, но всё же при желании вдвоём поместиться вполне можно.
Однако Саныч будто нарочно делает вид, что место есть только рядом со мной. Стоит вплотную и руками опять в стенку надо мной упирается, будто если сделает хоть шаг назад, тут же споткнётся о какой-нибудь мяч, потеряет равновесие и упадёт.
– Пойдём, Вера, будем приводить меня в порядок, – жестом руки показывает на свои слегка позеленевшие волосы, берёт меня за руку и тянет к выходу.