Пытаясь понять Россию
Шрифт:
Придет время, и людям будет трудно понять (а многим и теперь непонятно), зачем в 1999 году натовские самолеты бомбили Югославию и почему США так помогали мусульманским террористам в их борьбе против законных югославских властей. Особенно если учесть последующие постыдные этнические чистки со стороны косовских албанцев, проводимые под защитой натовских солдат. Кто же после этого поверит, что у Б. Клинтона есть моральное право указывать России, что делать в Чечне?
Весной 1999 года, вскоре после начала натовских бомбежек, мне довелось вместе с Е. Гайдаром, Б. Немцовым съездить в Белград и Рим. Мы хотели попытаться приостановить бомбардировки Югославии и развертывание новой
Из Москвы мы вылетели в Будапешт, потом на машинах добирались до Белграда. В Будапеште мы встретились с крупным дипломатом из США Р. Холбруком, который в последнее время играл заметную роль в переговорах по Югославии. Из разговора с ним стало ясно, что четкого плана действий у США нет, так как они наивно ожидали быстрой капитуляции Югославии. В подтексте разговора нам было дано понять, что малейшие уступки югославов могут позволить возобновить переговоры.
В тот же день мы добрались до границы с Югославией, еще не зная, будут ли нам выданы визы. Все обошлось, и вскоре мы очутились на территории воюющей страны. В такую обстановку я попал впервые. Бросалось в глаза почти полное отсутствие автомобилей на улицах, затемнение на окнах, укрытые вдоль дорог югославские истребители. Белград вечером выглядел очень мрачным городом – жутко выли сирены, нигде не было видно прохожих.
Официальный Белград не слишком обрадовался нашему визиту, поэтому из государственных лиц мы встретились только с В. Джарковичем – бывшим демократическим оппозиционером, а ныне вице-премьером в правительстве. Он передал нам официальную позицию правительства, которая сводилась к тому, что югославы готовы на определенные уступки, но только после прекращения бомбардировок и начала переговоров.
Нам стало ясно, что ни США, ни Югославия не хотят терять лицо. Обе стороны показали, что могут быть жесткими, но затягивание конфликта никому не было на руку. Однако остановиться было уже трудно, и основная вина лежала здесь на стороне США, которые разучились в международных отношениях учитывать чьи-либо интересы, кроме собственных. Поэтому мы решили выдвинуть идею пасхального перемирия, которую под давлением Церкви могли бы принять НАТО и Югославия.
С этой целью мы встретились с Патриархом Сербским Павлом (он нас поддержал), после чего отправились в Ватикан к Римскому Папе. Одновременно в Москве нами были предприняты усилия, чтобы побудить Русскую Православную Церковь сделать соответствующие официальные заявления (нам это удалось).
В Риме мы встретились с министром иностранных дел Италии Дини, а затем с госсекретарем Ватикана и самим Папой Иоанном-Павлом П. Вскоре и Ватикан сделал необходимое заявление.
Однако противоборствующие стороны откликнулись не сразу. Лишь пятого апреля Югославия объявила об одностороннем пасхальном перемирии, но США и НАТО оставались непреклонными. При этом было очевидно, что в результате их военного вмешательства жертв и беженцев в Косово стало существенно больше, режим С. Милошевича упрочился, а коммунисты и все антизападные силы в России и других странах укрепились.
Жаль, что бомбардировки закончились только в июне. В любом случае наша попытка частной дипломатии во имя мира имела достаточно широкий резонанс. Мы не добились поставленной цели, но мы и не отдали тему несправедливой агрессии против Югославии полностью на откуп левым и националистическим силам. Мы попытались не дать втянуть Россию в новую войну.
Тем не менее, в результате этих бомбардировок отношениям России с США и другими
ГЛАВА 21
Москва – российский Чикаго
Особое место в политической и экономической жизни нашей страны занимает столица – Москва. И не только потому, что здесь живут и работают 10% всех граждан
России. Дело в невероятно высокой концентрации в одном месте финансовых ресурсов и политической власти.
Действительно, такой концентрации денег, власти, культурных учреждений, мошенников, бандитов, проституток и политиков как в Москве, нет больше ни в одной другой столице мира. В России за пределами Москвы практически нет серьезных банков, гораздо меньше состоятельных людей, хороших музеев или театров, существенно ниже зарплата, почти нет приличных гостиниц.
Взять хотя бы только один факт – 90% депутатов парламента после проигрыша выборов не возвращаются к себе домой, а остаются жить в Москве. В результате прослойка бюрократов, нынешних и бывших политиков среди жителей столицы непрерывно увеличивается, идет колоссальная утечка мозгов из провинции в Москву.
Сюда же тянутся хорошие специалисты, культурная элита, преступники, богатые люди, нищие и т. д. Достаточно сказать, что чеченцев в Москве сейчас больше, чем в самой Чечне. Число мусульман в российской столице перевалило уже за миллион человек.
Последние шесть-семь лет образ Москвы неотделим от образа своего мэра Юрия Лужкова, который стал крупной фигурой в российской политике. Инженер-химик, средней руки бюрократ, пришедший во власть за спиной демократа первой волны Г. Попова (первого мэра Москвы), он быстро превратился в самостоятельного политика всероссийского масштаба. Даже его политические противники относятся к нему с уважением.
В чем причины такого взлета? Во-первых, Ю. Лужков имеет все задатки харизматического лидера. Он играет в футбол и купается в ледяной проруби, заводит детей в шестидесятилетнем возрасте и дружит с полукриминальными элементами, тратит деньги на поиск лекарства от рака и строит церкви. Кроме того, он постоянно носит кепку. Такой человек не может не привлекать к себе внимания.
Во-вторых, необычайная энергия и решительность Лужкова позволили ему быстро взять московское хозяйство в свои руки и развернуть кипучую деятельность, прежде всего, в сфере строительства. Размах строительства в Москве не заметить невозможно, его видят не только москвичи.
Именно твердый характер и самобытная личность Лужкова в свое время привлекли к нему Бориса Ельцина, и они надолго стали ближайшими союзниками.
Энергичная поддержка Ельцина позволила Лужкову получить даже своеобразную автономию от федеральных органов власти. По сути, Ельцин разрешил Лужкову создать оазис сепаратизма в самом центре России.
Все помнят слова Бориса Николаевича о том, что в Москве А. Чубайс к приватизации не будет иметь отношения. Чубайс молча проглотил этот явно незаконный приказ. Благодарный Лужков в ответ длительное время безоговорочно поддерживал Ельцина и не лез в большую политику.
При этом Ю. Лужков еще в начале девяностых пошел на конфронтацию с экономическими реформами и реформаторами, так как имел свое, подчас весьма странное, мнение о сути экономических реформ. В 1993 году я сам по поручению Б. Ельцина знакомился с экономическими предложениями московской команды, рекомендованными последней для всей страны, и поразился присутствию там экономически непродуманных предложении, включая контроль над ценами и другие административные меры.