Пыточных дел мастер
Шрифт:
Тут я осекся, вспомнив встреченного в Саду Джунглей пеликозавра, но, быть может, к счастью, Доркас ничем не показала, что слышит меня. Что-то в выражении ее лица говорило мне, что она боится Агии или, по крайней мере, хоть смутно, но сознает, что Агии не нравится ее присутствие. В остальном же она будто вовсе не замечала, что происходит вокруг, и шла вперед подобно сомнамбуле.
Видя, что слова мои ничуть не ободрили ее, я начал снова:
– В коридоре сидит один из кураторов. Он наверняка постарается найти сухую одежду для тебя.
Агия обернулась
– Северьян, попрошаек на свете – в избытке! Всех не обогреешь!
Хильдегрин, видимо, услышав слова Агии, обернулся тоже.
– Я знаю женщину, которая может взять ее к себе, отмыть и переодеть. Из-за грязи не очень-то видно, но эту девушку содержали хорошо. Хоть и тощевата малость…
– Послушай, а что тебе здесь понадобилось? – огрызнулась Агия. – Судя по карточке, твой бизнес – подряды. А здесь у тебя какие дела?
– Вот эти самые, госпожа. Бизнес! Доркас охватила дрожь.
– Нет, правда, – сказал я, – вернулась бы ты обратно. В коридоре гораздо теплее. Только в Сад Джунглей не ходи; ступай лучше в Песчаный, там солнце, сухо…
Что-то из сказанного мною, похоже, задело какую-то струнку в душе Доркас.
– Да, – прошептала она. – Да.
– Песчаный Сад, да? Он тебе нравится?
– Солнце, – очень тихо ответила она.
– Ну, вот и моя старушка, – объявил Хильдегрин. – Раз уж нас так много, рассаживаться придется осторожно. И ерзать там шибко – не советую, борта у нее низкие. Одна из женщин – на нос, а молодой армигер с другой – на корму.
– Мне бы лучше – за одно из весел, – сказал я.
– Грести раньше доводилось? Мне так не показалось. Лучше уж сядь на корму. Двумя веслами работать не сильно труднее, чем одним, и мне частенько приходилось это проделывать, хотя на борту со мной бывало по полдюжины человек.
Лодка его была под стать хозяину – большой, неказистой и тяжелой на вид, больше всего похожей на ящик, слегка сужающийся к носу и корме и снабженный уключинами. Хильдегрин, взойдя на борт первым, веслом подтолкнул шаланду поближе к берегу.
– Иди, – сказала Агия, взяв Доркас за руку. – Садись вперед.
Доркас охотно повиновалась, но Хильдегрин остановил ее.
– Если не возражаешь, госпожа, лучше бы тебе на нос сесть. Иначе я не смогу приглядывать за ней, пока гребу. С ней не все в порядке – дело ясное, и при таких низких бортах мне бы хотелось вовремя заметить, если она вдруг начнет скакать…
Тут Доркас удивила всех нас, сказав:
– Я не сумасшедшая. Просто… просто я – словно только что проснулась.
Но Хильдегрин все-таки усадил ее ко мне, на корму.
– Ну, – сказал он, отталкивая лодку от берега, – это вы вряд ли когда забудете, если вам впервой. Переправа через Птичье Озеро посреди Сада Непробудного Сна…
Весла погрузились в воду, издав глухой, меланхолический звук.
Я спросил, отчего озеро называется Птичьим.
– Некоторые говорят – оттого, что очень много дохлых птиц в воде. А может, оттого, что здесь просто много птиц. Вот ведь все люди
Вспомнив, как пели дрозды в нашем некрополе, я согласно кивнул.
– Если ты посмотришь через мое плечо, то ясно увидишь берег впереди, и вся эта осока не будет мешать любоваться пейзажем. Если тумана нет, увидишь, как там, вдалеке, земля подымается, и наверху, где посуше, растут деревья. Видишь их?
Я кивнул, и Доркас кивнула тоже.
– Потому что вся эта декорация должна изображать зев потухшего вулкана. Некоторые говорят, будто – раскрытый рот мертвеца, но это неправда. Где же тогда зубы? Хотя… вы наверняка помните, что пришли сюда сквозь такую подземную трубу?
Мы с Доркас снова кивнули вместе. Агии, хотя она и сидела всего шагах в двух от нас, почти не было видно из-за широких плеч и просторного суконного пальто Хильдегрина.
– А там, – продолжал он, кивком указывая направление, – вы должны бы видеть темное пятнышко. Прямо посредине, между болотом и краем кратера. Некоторые, увидев его, думают, будто это – дверь, через которую они вошли, но дверь-то как раз позади, гораздо ниже и гораздо меньше. То, что вы сейчас видите, – Пещера Сивиллы Кумской. Это такая женщина, которая знает будущее и прошлое и вообще все на свете. Кое-кто говорит, будто весь этот сад был выстроен ради нее одной, но мне как-то слабо в это верится.
– Как же это возможно? – негромко спросила Доркас.
Но Хильдегрин не понял вопроса – или же сделал вид, будто не понимает.
– Автарх якобы захотел иметь ее всегда под рукой, чтобы не ездить каждый раз через полмира. Иногда там, возле пещеры, кто-то ходит; что-то металлическое блестит на солнце… Уж не знаю, кто там живет на самом деле, никогда не подходил к пещере близко – будущего я знать не хочу, а прошлое свое и так знаю получше всякой Сивиллы. Люди, бывает, ходят – хотят узнать, скоро ли выйдут замуж или насчет успеха в торговле. Но, по моим наблюдениям, во второй раз ее навещают немногие.
Мы почти достигли середины озера. Сад Непробудного Сна окружал нас, точно огромная чаша с мохнатыми от сосен стенками, облепленными понизу накипью из камыша и осоки. Я все еще мерз – из-за неподвижности, пожалуй, даже сильнее прежнего – да к тому же вспомнил о том, что озерная вода может сотворить с клинком меча, если его не просушить и не смазать поскорее, однако чары сада надежно держали меня в плену. (Чары в саду, несомненно, присутствовали – я почти слышал разносящееся над водою пение на языке, которого не знал и не понимал.) В плену этих чар пребывали, наверное, и Хильдегрин, и даже Агия. Некоторое время мы плыли в полной тишине; вдалеке на поверхности озера плескались гуси, вполне живые и здоровые; один раз, будто во сне, из-под воды совсем рядом с лодкой показалась морда морской коровы, имеющая разительное сходство с человеческим лицом.