Quench my desire

Моторина Танечка

Я повернулась к нему лицом, заглядывая в его глаза снизу вверх. Его руки устроились на перилах по обеим сторонам от моего тела, и подобная близость мне совершенно не нравилась.

– Неплохо. Но было бы, правда, лучше, если бы ты перестал меня преследовать, – я улыбнулась, пытаясь сгладить собственную колкость. – Слушай, я…

Я не смогла договорить, потому что встретилась взглядом с Белозёровым. Впервые за весь вечер. Он не отводил глаз, хмурился, показывая своё недовольство. Наверное, он подумал, что я специально устроила

это шоу, чтобы в очередной раз привлечь его внимание.

Потому я лишь покачала головой, глядя в его глаза, и устало посмотрела на Ваню.

– Ты не договорила, котёнок, – его уменьшительно-ласкательные прозвища вызывали только раздражение, потому я ни минуты не жалела о следующих словах, сказанных мною.

– Я тебе не котёнок, ладно? Клей более доступных девиц, а меня оставь в покое. Ты мне не нравился и не нравишься сейчас, ты просто был инструментом для мести одному парню, в которого я влюблена, – признаться в этом было не слишком сложно. Сложнее было держать лицо, зная, что Белозёров стоит достаточно близко, чтобы услышать, что я только что сказала. – И я надеюсь, я объяснила доходчиво. Не звони мне, пожалуйста.

Оттолкнув от себя руки незадачливого ловеласа, я направилась в уборную, чтобы немного освежить лицо, которое просто горело от прожигающего взгляда глаз Белозёрова. Невозможно настолько чувствовать другого человека, но по-другому своё состояние я объяснить не могла.

Только в тот момент, когда я увидела отражение Саши, стоявшего позади меня, в зеркале, я поняла, что забыла запереть за собой дверь.

Он опирался спиной о гладкую чёрную стену, выложенную дешёвой плиткой, и снова не отводил взгляда от меня. Так, как я желала весь вечер.

– Я сейчас освобожу уборную, можешь подождать снаружи? – в моём голосе не было ни капли сарказма, только бесконечная усталость. Это не укрылось от ушей парня, потому он, наверное, и нахмурил свои идеальные брови, продолжая смотреть на меня.

– Даже непривычно слышать из твоего ротика обычную человеческую речь без подколов и привычных насмешек. Что с тобой случилось, Соня? – он отступил от стены на шаг, но продолжал стоять в полуметре от меня, не прикасаясь. Тем не менее, по спине побежали мурашки от его близости.

Я развернулась к нему лицом, опёршись пятой точкой о край тумбы с умывальниками. Я сложила руки на ребрах, тем самым привлекая его внимание к вырезу своего платья: я знала, что моя грудь выглядела привлекательно, подчёркнутая простым бюстгальтером с небольшим слоем поролона внутри: Белозёров чуть опустил взгляд, прикусив нижнюю губу.

Ему нравилось.

Нравилось так же сильно, как мне рассматривать его, такого идеального, в светлой рубашке и прямых тёмно-синих брюках, которые обтягивали его задницу так, что глаза было оторвать просто невозможно.

– Я прошу прощения, ладно? Если бы у меня была возможность всё исправить, я бы это сделала. Не стала бы устраивать показательных

выступлений, не стала бы подставлять тебя перед родителями и преподавателями, – он был удовлетворён моим ответом, пока я не продолжила. – Ушла бы раньше в тот день, когда ты унизительно оттрахал меня на моём рабочем столе. Не села бы в тот чёртов вагон метро, – а вот такой расклад событий ему нравился куда меньше, потому что он вмиг сделал шаг ко мне, глядя сверху вниз, практически касаясь моего носа своим. – Может быть, тогда ты бы не стал так надо мной издеваться. Мне было гораздо проще раз в две недели устраивать с тобой словесные перепалки, чем теперь ходить и не знать, что мне вообще делать со всем этим дерьмом. С твоим равнодушием, с моими внезапно проснувшимися чувствами. Я устала, понимаешь? Зачем было устраивать весь этот спектакль?

– Спешу тебе напомнить, Соня, после нашего охуительного секса в метро ты поступала со мной точно так же, и я лишь выполнил своё обещание о том, что заставлю тебя примерить свою шкуру. Помнишь об этом? – я утвердительно кивнула, словно позволяя ему продолжить. – Тебе понравилось в ней, малышка?

Я опустила глаза. Белозёров дышал тяжело, склоняясь надо мной, ожидая моего ответа, которого не было. Что я должна была сказать? Нет, не понравилось? Разве это не очевидно?

– Я поняла тебя, Саш. Ты отомстил, молодец. Я искренне надеюсь, что тебе за эти три недели стало легче. А что дальше? Будем продолжать делать вид, что ничего не было?

Его рука медленно повела по моему бедру вверх, задирая подол не слишком узкой юбки. Он прижался лбом к моему и снова тяжело выдохнул, опаляя мои губы своим дыханием.

– Я бы хотел услышать те слова не краем уха, а чтобы ты сказала это, глядя мне в глаза, – он чуть потёрся о кончик моего носа своим и прижался еще ближе, заставляя меня трепетать. – Подошла бы, поцеловала, так, как только ты умеешь, и прошептала бы: «Белозёров, я в тебя влюблена». И, сука, я был бы таким счастливым. Потому что тоже влюблен, малышка, – я проглотила ком в горле, вцепившись в его рубашку, потому что некуда было деть руки. – Мы больше не будем друг друга игнорировать, ясно? Слишком жаль потерянного времени.

Свой утвердительный ответ я выстонала ему в губы, потому что он набросился на них, как сумасшедший. Его влажный язык, чувственные движения губ – кажется, я медленно сходила с ума, теряясь в ощущениях.

– Я обещаю, когда-нибудь мы переспим в нормальных условиях, в уютной и тёплой постели, но сейчас я сдерживать себя не могу, – он целовал мою шею, умудряясь говорить мне что-то, хотя смысл его слов совершенно до меня не доходил. – Чертовски короткая юбка, Соня. Это просто не законно.

Незаконно быть таким очаровательным чертёнком, Белозёров. Незаконно делать мне мозг своими играми, убивая остатки нервов. Незаконно делать всё это со мной.

Но так чертовски необходимо.