Р-2
Шрифт:
С чего добрым братьям похищать Сильвио де ла Вегу и нападать на имение маркиза Альминца? Какая им в том выгода? Догадки крутились, будто шестеренки невероятно сложного часового механизма, беспрестанно выдавая новые версии и столь же методично размалывая их в порошок. Ясно было только одно: участие в этом деле ордена Герхарда-чудотворца не случайно, брат Стеффен действовал отнюдь не в интересах Кабинета бдительности. Нет! Ловчий сбил расследование со следа Сильвио, прикончив косоглазого книготорговца и его помощника по заданию ордена, а никак не барона аус Баргена! Черно-красным нужны были записи святого Луки!
Но что же
Теперь устремления брата Стеффена предстали для меня совсем в ином свете, и я заскрипел зубами от невозможности хоть что-то изменить. Расспросить бы его, да уже никак… Ангелы небесные! Как же все непросто!
Древний фолиант сейчас находится в миссии ордена. Формула призыва эфирных червей с немалой степенью вероятности – тоже. Вот они – рядышком, а не достать! Остается лишь кусать локти в бессильной ярости. Братья разыграли все как по нотам!
И рад бы в своих выводах ошибиться, но нет, исключено. Как говорил один мой знакомый математик, у этого уравнения есть лишь одно решение, пусть даже мне оно и не по душе. Не по душе? Ангелы небесные! Да иные переменные приняли столь мерзкие значения, что одна только мысль о них тошноту вызывает!
Брат Стеффен намеревался допросить и убить меня не по собственной инициативе, это решение укладывалось в некую одобренную иерархами ордена стратегию. Меня сочли помехой, которую следовало устранить. И осознание этого факта пугало до дрожи в поджилках.
Но вместе с тем любая вражда – это палка о двух концах. Сейчас я мог сломать герхардианцам игру и не видел причин этого не делать.
– Возвращаемся к Рыцарскому холму! – объявил я и придержал Вайдо. – А ты оставайся и следи за воротами. Если кто-нибудь выйдет, проследи. Получишь марку. А исчезнешь, и дядя Мик расскажет о далере всем твоим приятелям.
Проныра испуганно сглотнул и пообещал:
– Я дождусь вас! Честно, дождусь! Небесами клянусь!
Я погрозил мальцу пальцем, и мы двинулись в обратный путь. Пока крались по темным улочкам, я втолковал Марте, что и кому она должна сказать, уделив особое внимание жуликоватому молодчику, грезившему захватом орденской казны. Уве понуро плелся следом; школяр окончательно запутался и ничего не понимал, а несмолкаемый колокольный звон, крики и сотрясавшие незримую стихию колебания заставляли его горбиться и втягивать шею в плечи. Маэстро Салазар тоже пребывал не в лучшем расположении духа, но совсем по другой причине: он предпочел бы схлестнуться с погромщиками в бесхитростной рубке, а никак не прятаться от них по темным углам. Свое раздражение Микаэль выказывал, с мерзким скрипом проводя кончиком шпаги по стенам домов.
К моменту нашего возвращения к Рыцарскому холму бунтовщиков там изрядно прибавилось, но опрокинуть оборону засевших на вершине солдат не помогла даже захваченная пушка. Взрыв ручной гранаты повредил лафет, и мятежники бросили орудие, сочтя его непригодным для использования. У въезда на холм вповалку лежали недвижимые тела; уцелевшие бунтовщики снимали с петель двери, намереваясь укрыться за ними при следующем штурме от засевших наверху стрелков. В одном из дворов обустроили походный госпиталь; кому-то зашивали рассеченный бок, кому-то отпиливали хирургической пилой раздробленную
Появление нашей компании осталось незамеченным, и я тихонько шепнул Марте:
– Действуй!
Ведьма кивнула и отправилась сеять среди бунтовщиков раздор и смуту. За ее безопасность я нисколько не волновался: в ночном мраке выряженная в мужское платье девчонка решительно ничем не отличалась от тощего юнца, коих обычно прибивалось к подобным бандам превеликое множество.
Куда больше меня беспокоило состояние школяра. Уве без сил опустился на корточки и прислонился спиной к стене. Даже в неровном свете факелов был заметен пламеневший на его щеках болезненный румянец. Денек у недавнего школяра выдался не из легких, богатый на треволнения и разочарования.
– Что ты задумал, Филипп? – только тут потребовал объяснений маэстро Салазар.
Я не стал скрывать своих планов и ответил недоброй ухмылкой.
– Натравлю этот сброд на черно-красных. Пусть хлебнут лиха!
– Ты это серьезно?
– Вполне.
Марте не составит никакого труда вбить клин в ряды бунтовщиков. Навык ментального доминирования развит у девчонки превосходным образом, она легко разожжет ненависть в мрачных душонках одних и алчность в недалеких умах других. Не придется ломать чью-то волю, достаточно будет парой слов посеять сомнения, а всходы, уверен, не заставят себя долго ждать.
– Не вполне понимаю мотивы твоих поступков, Филипп, – произнес тогда Микаэль. – Зачем тебе это? Не дает покоя тот ловчий? Решил устроить герхардианцам вендетту? Или вдруг воспылал праведным гневом из-за убийства маркиза?
У меня вырвался невольный вздох. От Микаэля нельзя было просто взять и отмахнуться, в отличие от Уве, он знал себе цену и подобного отношения не терпел. Пришлось задуматься и подбирать нужные слова.
– Помнишь, говорил тебе о древних пергаментах? Добрые братья… – в голосе у меня промелькнула ядовитая усмешка, – изъяли их из резиденции маркиза. Еще предполагаю, пусть и не знаю наверняка, что они прихватили с собой формулу вызова эфирных червей, без которой племянник епископа Вима навсегда останется пускающим слюни куском мяса. А ты ведь понимаешь, насколько важна для меня поддержка его преосвященства.
– Важна настолько, что ты готов сунуть руку в осиное гнездо?
Ассоциации, вызванные словами Микаэля, пробежались по спине колючими коготками, но я не поддался наваждению и кивнул.
Маэстро Салазар закатил глаза.
– Ты понимаешь, насколько это опасно, Филипп?
– За нас все сделают бунтовщики! Им нужно золото и оружие, а никак не бумаги.
– Попробуй отыщи иголку в стоге сена!
– Будет на то воля небес – найдем. А еще выбьем ответы из Сильвио. Скорее всего, его заперли в подвале, я знаю, как туда пройти.
– И зачем тебе лезть во все это?
– Я уже погряз в этом деле по уши! С тех самых пор, как брат Стеффен попытался вытрясти из меня душу. А может быть, и раньше! Вспомни свои слова о Риере! Вспомни, что говорил о нападении!
– О, так теперь ты мне веришь?! – с нескрываемым сарказмом произнес маэстро Салазар.
– Ты со мной или нет? – поставил я вопрос ребром.
Микаэль лишь негромко рассмеялся.
– Ты слишком мстительный, – произнес он с неожиданно горькой усмешкой. – Это до добра не доведет.