Р-2
Шрифт:
– Работа такая, – просто ответил я, продолжая размеренными вдохами и выдохами понемногу загонять себя в транс. Реальность медленно-медленно раскрашивалась неведомыми простецам оттенками, незримая стихия неторопливо раскрывалась во всей своей ломающей сознание красе, загорались – одни ярче, другие тусклее, – эфирные тела людей.
Аура официала, как и прежде, оказалась самой обычной, а вот на брата-заклинателя было невозможно смотреть, столь резким, четким и насыщенным представал он в истинном зрении. Врожденный дар истинного мага закалился в горниле молитвенных бдений, мне с этим стариком
– Надеюсь, вы не в обиде на этот маленький маскарад? – улыбнулся южанин. – Кому как не вам понять меня, Филипп! Вы и сами не спешили раскрыть свой род деятельности.
Я не обижался на собеседника, я намеревался его в самом ближайшем будущем убить, но говорить об этом не стал, просто напомнил:
– Сильвио, вы не ответили на мой вопрос.
Де ла Вега только руками развел:
– Я лишь скромный проводник воли ордена, один из многих. Не мне определять его решения и политику.
Безумно хотелось бросить в лицо собеседнику колючую ремарку о всеобъемлющих правах, но полностью карт не стоит раскрывать даже тогда, когда сняты маски. Сейчас требовалось выведать дополнительные подробности, а вовсе не щеголять собственной осведомленностью.
– К слову о маркизе Альминце! – произнес я с легкой улыбкой. – Как мне стало известно, его светлость не так давно приказал спустить собак на некоего официала ордена Герхарда-чудотворца. В чем была причина конфликта, не подскажете?
Южанин воспринял вопрос с безразличием, не оставившим ни малейших сомнений относительно планов на мой счет. В лучшем случае после возвращения в Сваами мне вырвут раскаленными щипцами язык, в худшем – зарежут сразу, как только выведут с постоялого двора. Только надо еще разобраться, какой из этих двух вариантов предпочтительней…
Впрочем, доводить дело до столь прискорбной развязки я не собирался и потому на протяжении всей беседы не отрывал взгляда от входной двери. Мой план был до безобразия прост и нагл: выведать у собеседника все, что получится, а когда появятся сопровождавшие того братья, прострелить официалу голову и прикончить вторым выстрелом колдуна. Пожалуй, я бы даже не стал тянуть с претворением этой задумки в жизнь, да только бойцы горной стражи продолжали точить лясы с хозяином. Если начну стрельбу, бородачи точно вмешаются, а численное преимущество и без того было не на нашей стороне.
Сильвио же неспроста столь спокоен! В ущелье пытались спуститься пятеро герхардианцев, а значит, помимо брата-заклинателя, он может рассчитывать на поддержку еще трех человек.
– Некоторые знания слишком опасны, чтобы выпускать их в мир, а прискорбное увлечение алхимией лишило маркиза должной рассудительности! – заявил де ла Вега, закашлялся, передвинул к себе бутылку с медовухой и осведомился: – Вы позволите, Филипп?
Я кивнул и с нескрываемой усмешкой произнес:
– Полагаю, иерархи братства святого Луки разделяют эту вашу позицию целиком и полностью.
Де ла Вега оскалился, враз позабыв о бутылке.
– У последователей святого Луки всегда была не самая безупречная репутация, а в последние годы они и вовсе превратились в скопище ремесленников, торгующих небесным эфиром оптом и в розницу!
– А ваши
Брошенное в лицо обвинение не произвело на южанина ни малейшего впечатления; моя осведомленность оставила его совершенно безучастным.
– Во благо праведных! – необычайно жестко произнес де ла Вега и со значением повторил: – Праведных!
– А мальчишка? Его-то было зачем убивать? Только жить начал…
– И жил бы дальше, не привлеки вы его к слежке за мной! – отрезал южанин. – И потом, какое вам до него дело? И какое дело до него ордену? Неужто вы считаете уличного воришку безгрешным?
Ответ собеседника меня нисколько не удивил, удивила его поразительная прямолинейность. Людям свойственно прятать мотивы своих неприглядных поступков за ширмой красивых словес, но, как видно, официалу ордена Герхарда-чудотворца не пристало лицедействовать. Да и перед кем ему оправдываться? Уж точно не передо мной.
– А до грешников вам дела нет? – хмыкнул я, искоса глянув на бойцов горной стражи, которые наконец-то потянулись к выходу.
– Отчего же? Есть, конечно же есть! Мы наставляем их на путь истинный. – Сильвио вздохнул. – Вашу душу тоже отягощают грехи, Филипп.
– Вам это откуда знать? – спросил я, желая вытянуть из собеседника хоть что-нибудь важное, прежде чем начнется резня.
Брат-заклинатель сидел за своим столом, не предпринимая никаких попыток повлиять на незримую стихию, лишь слегка колыхался взбудораженный защитой герхардианца эфир. Но я не расслаблялся и продолжал удерживать сознание на грани погружения в транс. Ситуация могла измениться в любой момент. Истинным магам не требовалось много времени на подготовку чар.
– Нам известно многое. Все ваши устремления, заветные чаяния и слабости для нас как открытая книга! – высокопарно ответил де ла Вега. – Ваш интерес к запределью не остался незамеченным. Принадлежность к Вселенской комиссии не защитит от справедливого воздаяния, Филипп! Законы божьи много выше уложений светских властей!
За последним из бородачей захлопнулась дверь, и я досадливо поморщился.
– Вы разбрасываетесь серьезными обвинениями, сеньор де ла Вега, и на основании чего? Поверили мерзкому людоеду, пойманному мной? Ну в самом деле! Знали бы вы только, на какие уловки идут изобличенные чернокнижники и как яростно они очерняют виновных в их пленении людей!
Южанин покачал головой:
– Полноте, Филипп! Горбун лишь подтвердил наши подозрения на ваш счет.
И столько прозвучало в голосе собеседника твердости, что у меня по спине побежали мурашки. Штормовой волной накатили сомнения, уверенность дала трещину, и через нее в душу хлынули подозрения.
Марта! Случайно ли добрые братья заявились на постоялый двор, когда ведьма ушла проведать лошадей? Неужто девчонка заодно с черно-красными? Но нет же! Нет! В самый первый миг Сильвио показался изрядно удивленным неожиданной встречей. Он никак не рассчитывал наткнуться на меня, просто сделал хорошую мину при плохой игре.