Раб лампы
Шрифт:
— Видимо, Гатин сидел на курорте за границей и ждал, что будет, — продолжил развивать мысль Давид. — Но все было тихо. Наконец он позвонил жене. Симонов, ты был поверенным во всех ее делах. Что она сказала?
— Что лучше договориться. Теперь она хотела все. Так и сказала: «Отдай мне все». И, естественно, развод. Она обожала шантаж.
— Муж был теперь у нее в руках, и она решила раздеть его до нитки, — продолжал Давид. — Выбора у Гатина не было. Он вернулся в Россию. А вот теперь начинается самое интересное. Альберт Валерианович, ваш
— Что такое? — заволновался Дере. — Я-то уж здесь точно ни при чем!
— Ой ли? — Давид прищурился. — Вы ведь прекрасно знали, кто убийца. Вас сюда не в качестве понятого привезли. Как свидетеля. Я на этом настоял. Заинтересованное лицо не может быть понятым. А вы — лицо заинтересованное.
— Алик?
Она посмотрела на мужа. Тот молчал.
— Альберт Валерианович! — Давид вздохнул.
– Ведь вы здесь были! В тот день, когда…
— Вы с ума сошли…
Дере попятился к двери.
— Как думаешь, почему он сегодня боялся ехать? — Давид посмотрел на нее. — Его машину могли засечь. Тот же охранник у шлагбаума на въезде в поселок вспомнил бы. Если бы нашелся свидетель… Дере здесь был! Сто процентов!
— Зачем же он сюда поехал?
— А черт его знает! Альберт Валерианович?
— Я хотел, чтобы… Она должна была мне рассказать… правду. Она видела того, кто стрелял… в мою жену… Я думал…
— Ревность, — объяснил Давид. — Ему Симонов мешал. Любым способом избавиться. Он был уверен, что в жену стрелял юный любовник. И хотел раскрутить Гатину.
— Алик!
— Я никого не убивал! — закричал Дере.
— Разумеется, — спокойно сказал Давид. — Но вы видели, кто убил. Почему же не сказали правду?
— Я не…
В это время снаружи послышался шум. Входная дверь распахнулась. В холле появился запыхавшийся Гатин, которого вел Черных, выглядевший заметно свежее. С другой стороны Гатина крепко держал за локоть охранник. Последним еле шел капитан Дроздов. На его замечательных бровях блестели капельки пота.
— Красавец! — сказал Давид, когда четверка появилась в холле. Это относилось к Гатину. — А вот теперь начинается настоящий следственный эксперимент. Не цирк, который нам устроил запуганный насмерть мальчишка. Гатин, чем же ты его взял?
— Он нашел фотографии раньше! — сообразила Маргарита. — Отчет частного детектива!
— Завещание жены искал, да? — Давид оскалился. — И наткнулся на сейф в ее спальне.
— Он сказал: все равно сядешь. — Голос Сеси звучал еле слышно. — Я и так запутался. Сказал: кому поверят? Тебе, вору, или мне, богатому человеку, преуспевающему бизнесмену? Сказал, что наймет лучших адвокатов.
— Кому? — спросил следователь.
— Сказал, что денег даст, — не ответил на вопрос Сеси.
— И ты согласился! — Она всплеснула руками.
— Пистолет ведь был у меня в руках. — Сеси смотрел в пол.
— С самого начала. — Следователь встрепенулся. — Как все было?
— Мне позвонила
— По третьему кругу пошло, — сквозь зубы процедил Дере. Он был бледен.
— Мне позвонила Гатина! — с вызовом повторил Сеси. — Сказала: сегодня приезжает муж, подстрахуй.
— Все-таки она его боялась, — прокомментировал Давид.
— Да! Я должен был взять пистолет и ехать к ней! Пока она будет договариваться с мужем, держать его на прицеле!
— Гатин, так дело было?
Платон молчал. Он все еще не мог отдышаться.
— Симонов, продолжай, — велел следователь.
— Я приехал. Мы с Кларой поговорили. Она сказала, что Алю на время спрятала. Не надо дочери при этом присутствовать. Если, мол, Гатин заупрямится…
Сеси смотрел на Платона. Тот молчал. Его взгляд рассеянно скользил по потолку и стенам. Пока не уперся в люстру.
— То что? — спросил следователь.
— А я откуда знаю? Она не договорила. Послышался шум мотора. Приехал муж. На такси, которое тут же отпустил. Мы спустились в холл. Открылась входная дверь. Она сказала: «Ну, здравствуй! Наконец-то!» В ее голосе было такое торжество!
— Мы ненавидели друг друга, — тихо сказал вдруг Платон. — Вот уже много лет — ненавидели. Это должно было когда-нибудь закончиться.
— Она сказала: «Сейчас ты напишешь признание», — в полной тишине зазвучал голос Сеси.
– «Под мою диктовку. Я положу его в банковский сейф. А нотариусу отдам распоряжение, чтобы в случае моей смерти… В случае моей смерти…»
— Боевиков насмотрелась, — прокомментировал Давид. — Детективов.
— Тут Гатин на меня и кинулся.
Платон вздрогнул.
— У меня в руках был пистолет. Как она и велела. Но я-не… не знал, как с ним обращаться. Я де… держал его на прицеле. — Сеси сглотнул.
– Как она велела. Он кинулся — я машинально нажал на курок. Поскольку он в это время поднял мою руку с пистолетом вверх, пуля угодила в потолок.
Все подняли головы и посмотрели на люстру. Потом на крюк, закрытый стальной полусферой, на стену.
— Мы стали бороться, — продолжал Сеси.
– Я не знал, что он такой сильный. Вазу разбили. Упала вторая. Потом наткнулись на стол. Я чувствовал, что Гатин меня одолевает. Что еще минута — он отнимет пистолет и перестреляет нас всех. Он словно озверел. И Клара тоже это поняла. И кинулась мне на помощь… Это был случайный выстрел. Я даже не помню, кто нажал на курок. Была драка… Она упала. На меня брызнула кровь. Мы замерли. Гатин посмотрел на меня и говорит: «Это ты ее убил». Потом… Потом про адвоката, про деньги. О драгоценностях, которые я у них украл. О фотографиях. О том, что он знает, где лежит отчет детектива. Он говорил так быстро… Я не… Ничего не соображал. Потом он велел мне уехать. Уехать и молчать. Может, и обойдется. На грабителей подумают. Он все говорил, говорил… Сказал, что сам обо всем позаботится. Что не в его интересах меня сдавать. Я запутался!