Раб остается рабом
Шрифт:
– Дело не в конституции. Мы все совершили непростительную глупость, когда прибыли сюда. До нашего появления рабы не могли себе даже представить общество без господ Повелителей - вы же слышали Чмидда и Хоужета в первый день на борту "Императрицы Эвлалии". У раба должен быть Повелитель, он просто не может никому не принадлежать. До тех пор пока вы не завели разговор о национализации, никто и понятия не имел, что может существовать собственность, не принадлежащая Повелителям.
– Вы думаете, дальнейший путь развития Адитьи определят в Асгарде?
– Вы имеете в виду премьер-министра и его величество? Адитья пойдет тем путем, который определю я. Существовала и другая причина, по которой я здесь остался. Я предвидел, что вам могут понадобиться заслуживающие доверия свидетели происходящего. Вы останетесь тут по крайней мере на пять лет, до очередного назначения куда бы то ни было. В первый срок проконсульства никто не остается дольше. Раскройте глаза, навострите уши, пока вы здесь. Вы узнаете много такого, что и не снилось вам на факультете политологии в университете Нефертити.
– Вы сказали, что я наделал ошибок, - напомнил Обрей, желая приступить к учебе немедленно.
– Да. И на одну из них я недавно указывал: вы слишком близко к сердцу приняли тутошние события и сразу же стали симпатизировать рабам. Не думаю, что кто-то из нас знал о них больше, чем остальные, но даже я находил их презренными, всех и каждого. Почему вы решили, что они заслуживают сочувствия?
– Ну, потому что...
– это крылось так глубоко, что не достать. Мотивации Эрскилла были на уровне бессознательного, и он с трудом мог выразить их словами.
– Они были рабами. Их угнетали и эксплуатировали.
– А эксплуататоры, разумеется, - бессердечные злодеи, что делает рабов невинными добродетельными младенцами. На самом деле это огромная ошибка. Вы знаете, Обрей, многострадальный и притесняемый пролетариат вовсе не добродетелен
– Как вы думаете, во что превратится Всенародное государство под руководством Чмидда, Хоужета, Кажика и остальных?
– поддержал ход лекции Лэнзи Дежбренд.
– В страну рабов, само собой. Посмотрите, кто будет управлять. О таком виде рабовладельческого государства мы еще не слышали, - добавил он. Всенародное государство очень скоро определится в том, что человек не может быть собственностью. Но все остальное будет принадлежать государственному Совету. Вспомните слова Чмидда: "Все может принадлежать всем, но кто-то должен об этом позаботиться ради каждого. И это будем я и ты".
Эрскилл нахмурился:
– Я помню. Мне это тогда не понравилось. Это выглядело...
Совсем неподобающим для добродетельного пролетария; уж скорее это были слова Повелителя.
– Государственный Совет будет таким же хорошим предпринимателем, как и собственником, - продолжал Треваньон.
– Каждому, кто хочет есть, придется работать на это общество по его, общества, правилам. На условиях Чмидда, Хоужета и Кажика. Если это не замена рабского труда батрачеством, то я не знаю, что такое "батрачество".
Но вы не должны ни во что вмешиваться. Вы знаете, что Адитья принадлежит Империи, нужно твердо придерживаться конституции и никому не доставлять хлопот за пределами планеты. Я надеюсь, это не покажется вам слишком сложным. Они будут послушными до тех пор, пока вы не представите им другой возможности. Уверен - они и впредь будут величать вас господин Повелитель проконсул.
Чтение лекций Треваньон находил слишком скучным занятием.
– Эй, раб!
– крикнул он роботу-бармену.
– Позаботься о своем господине Повелителе!
Потом пришлось с помощью ультрафиолетового дистанционника подозвать робота еще раз и набрать на пульте код бренди с содовой. До тех пор пока это необходимо, волноваться не о чем. Но ведь когда-нибудь кто-то построит роботов, понимающих приказы. И роботов, управляющих роботами, и роботов, присматривающих за другими роботами, и...
Нет, до этого все ж не дойдет. Раб остается рабом, но робот - всего лишь робот. Пока люди ограничиваются роботами, они в безопасности.