Раб своей жажды
Шрифт:
Я последовал за ней. Оказалось, что юный Артур вновь уснул. Это был, как и говорила его мама, красивый и спокойный мальчик, точь-в-точь его дядя, только без усов. Я хотел сказать об этом, когда у входной двери позвонили.
— Посмотрите, чтобы он не заплакал, — приказала Люси, — а то я рассержусь на вас.
Она оставила меня в детской и поспешила вниз. В течение нескольких минут до меня доносились звуки разговора, хотя гостя не было видно. Потом послышались шаги на лестнице.
— Сюда, —
За Люси кто-то замаячил. И, когда она впустила этого человека внутрь, я, заморгав от удивления, узнал в нем лорда Рутвена.
Он стал менее анемичным, чем раньше, на щеках появился некоторый румянец. Он вообще очень красив, но в его присутствии я нервничаю и несколько тушуюсь от исходящей от него силы. Не уверен почему — меня вообще-то аристократы не впечатляют.
Лорд Рутвен подошел к колыбели, нагнулся над спящим Артуром и с удовольствием улыбнулся, разглядывая его, а потом закрыл глаза, и глубоко вдохнул, словно наслаждаясь приятным запахом (Запомнить. Его реакция на костюм Люси, очень похоже. Интересно!). Наконец, вновь открыв глаза, он заговорил:
— Доктор Элиот! Какая приятная неожиданность!
Люси крайне удивилась, что мы знакомы. Я рассказал ей о том, как мы встретились, но когда я упомянул, что театральную программу о спектакле с ее участием послали лорду Рутвену, на лице ее отразилось еще более глубокое удивление.
— Но я не посылала никакой программы. Скорей всего, ее послал кто-то другой.
— Это неважно, — ответил лорд Рутвен, беря руку Люси и поднося к губам. — Важен результат, а не причина.
— Вы действительно так думаете? — поинтересовался я.
— Особенно в минуты грусти, — он выгнул бровь в гримасе, характерной для семьи Рутвенов. — Вы не согласны, доктор Элиот? Помнится, происхождение моей программы заинтересовало и вас.
— Обстоятельства показались мне любопытными, — кивнул я.
— И что же это за обстоятельства?
Я вспомнил, как какие-то незнакомцы подобным образом вступали в контакт с Артуром Рутвеном и леди Моуберли, хотя совпадение в случае лорда Рутвена было не вполне точно.
— Вы слышали о некоем Джоне Полидори? — спросил я.
Неожиданно тень пробежала по его лицу, а затем выражение его вновь стало совершенно бесстрастным.
— Нет, — беззаботно произнес он, но я видел, что он лжет, и сам он знал, что я это знаю.
Он окинул меня ледяным взором и, не давая мне раскрыть рта, выхватил из колыбели Артура и прижал к груди.
Люси, невольно вздрогнув, подалась вперед.
— Вы
Но лорд Рутвен даже не извинился:
— Да ему уже надоело спать!
Артур словно был согласен с ним. Он не издал ни звука, а только вытаращил глазенки и попытался схватить ручонкой бледные гладкие щеки лорда.
— Я обычно не в восторге от детей, — пробормотал лорд Рутвен, — и вообще-то очень уважаю царя Ирода… Однако это дитя, — в уголках его глаз вспыхнули огоньки удовольствия, — это дитя… почти заставляет меня изменить свое мнение.
— Вы рисуетесь, милорд, — сухо промолвила Люси, — и притворяетесь более зловредным, чем есть на самом деле, когда говорите, что не выносите детей. — Она повернулась ко мне. — Мы с двоюродным братом познакомились на дне первого представления «Фауста» в этом сезоне, но когда он впервые навестил меня, то уже знал, что в доме ребенок. Я ему не говорила. Так что он такой же умный, как и вы.
— Едва ли, — пробормотал лорд Рутвен. — Может, у меня просто нюх на детей.
Он наморщил нос, отчего Артур поперхнулся и заплакал, но лорд Рутвен будто пронзил его взглядом, и плач младенца затих.
— Видите, какая у него сила? — сказала Люси. — Не правда ли, он был бы великолепной няней для Артура!
Лорд Рутвен засмеялся. Мне показалось, что в его смехе промелькнула какая-то холодность, почти насмешка.
— Мне пора идти, — откланялся я и, поцеловав Люси в обе щеки, направился к лестнице.
— Доктор Элиот!
Голос Лорда Рутвена был почти неслышен. Моим первым побуждением было не оглядываться, притвориться, что я ничего не услышал. Я чувствовал, что Рутвен интригует меня. Он вышел на лестницу с младенцем Люси на руках.
— Когда вы навестите меня? — спросил он.
Я пожал плечами:
— Мне не ясно, о чем вы хотите поговорить.
— О вашей работе, доктор Элиот.
— О работе?
— В начале года вы опубликовали статью «Испытания в Гималаях: сангвигены и агглюцинация». По-моему, так вы ее назвали?
— Да, было такое, но я не предполагал… — удивился я.
— Что меня интересуют такие вопросы?
— Это малоисследованная область медицины.
— Вне сомнения. И ваша статья особенно грешит незнанием, ибо в сложность предмета вы еще привносите радикализм ваших взглядов, если я правильно их понял. Но, с другой стороны, радикальное больше всего и интригует, не так ли?