Рабин, он и в Африке Гут

Лютый Алексей

– Вот и сделайте, – фыркнул Попов, глядя в дверь кухни, принюхиваясь к умопомрачительным запахам оттуда и глотая слюни. – Вы же говорите, что можете сотворить что угодно.

– Не мы, а господь по нашей просьбе и для блага всех евреев, – поправил его Аарон и почтительно склонил голову. – Видимо, богу угодно, чтобы ты, благочестивый чужестранец, вместо нас временно стал карающим орудием в его руках.

– Никакой я не благочестивый, – смутившись, буркнул Попов. – Я, можно сказать, атеист. Хотя в церковь иногда хожу…

Рабинович фыркнул, а Жомов, не ведавший

ранее таких подробностей об Андрее, удивленно посмотрел на друга. Эксперт потупил глазки и сделал вид, что не замечает пристальных взглядов товарищей. Патриархи и вовсе не обратили внимания на заявление Попова. Видимо, приняли его слова за проявление ложной скромности.

– И все же я хочу вас попросить, магистр, чтобы вы предприняли еще какие-нибудь меры воздействия на фараона, – обращаясь к Андрюше, продолжил настаивать Аарон. – Например, наслали бы на остатки урожая тучи саранчи, чтобы полностью уничтожить посевы.

– Не буду я ничего предпринимать, – проворчал Андрюша под предостерегающим взглядом Рабиновича. – Вам надо, вы и насылайте. Хоть саранчу, хоть слонопотамов!

– Что ж, попробуем, – получив тычок в бок от Моисея, провозгласил старец. – Господи, я ничего не требую, а лишь прошу о твоей милости и снисходительности. Помоги до конца довести праведное дело, которое к тому же ты сам нам и повелел начать. Прошу тебя, не в падлу сделай так, чтобы тучи саранчи затмили небо над Египтом и полностью уничтожили нивы и сады. Оно тебе трудно, что ли?

Патриархи снова замерли, ожидая получить подтверждение собственного запроса в небесную канцелярию. Ничего не произошло. Попов начал хихикать, а Рабинович пожал плечами. Дескать, придется, как всегда, все делать самим. Он уже собрался прикрикнуть на трактирщика, чтобы тот побыстрее подавал пищу к столу. Но в этот момент с улицы раздались какие-то странные шуршащие звуки. Все присутствующие замерли, удивленно и испуганно прислушиваясь к ним, а затем истошно заорали – в окна и двери, занавески с которых благополучно сожрал Горыныч для пополнения собственного боезапаса, нескончаемым потоком хлынула огромная желто-рыжая саранча.

– Вот это хрень! – удивленно выдохнул Сеня и завопил:

– Горыныч, спасай!..

Глава 5

Все-таки жалко мне этих египтян, хотя, наверное, распускать над ними слюни и не следует. Кто их, интересно, заставлял работорговлей, например, промышлять или к бедным соплеменникам Моисея относиться так, как ни одна хорошая собака себе с хозяином обращаться не позволит. Мало ли что евреи в Египте размножаться, как кролики, начали. Ну и что? Работа у них такая – потомство себе плодить. В нашем мире вон китайцев одних больше миллиарда уже развелось. Так никто же не пытается их на кирпичных заводах эксплуатировать. Наоборот, гонят отовсюду. А вы и сами знаете – человеческая натура устроена так, что любой хомо сапиенс непременно откажется делать ту работу, к которой его принуждают, и обязательно полезет туда, куда его пускать не хотят.

Вот и Рамсесу нужно было взять да и запретить соплеменникам

Моисея на кирпичных заводах трудиться. Он бы их тогда с этих предприятий и палками не выгнал. Горбились бы евреи с рассвета до заката и зарплату бы просить не стали. А вместо этого фараон в их размножении угрозу безопасности государства увидал…

Подождите! Как это о чем я говорю? Думаете, Моисей свой народ просто так решил по пустыне потаскать?.. Как это я ничего не рассказывал?.. Ну ладно. Значит, сейчас расскажу. Правда, вынужден признаться, что многого я не знаю, но, как говорится, чем богаты, тем и рады.

Так вот, не ведаю почему, но сыны Израиля оказались в кабале у египтян. То ли денег так много задолжали, что все потомки до седьмого колена долг отрабатывать были обязаны, то ли проспорили что-то, я выяснить так и не смог, но да это и неважно. Главное то, что египтяне заполучили евреев в собственность и почти задаром. Долгое время те терпеливо пахали на фараонов, а затем вдруг почему-то удумали размножаться. А поскольку тогдашние евреи были людьми непосредственными, получаться этот процесс стал у них куда лучше, чем у их хозяев.

Естественно, фараонов такое положение дел устраивать не могло. Мало ли что могло случиться, если бы сынов Израиля стало в Египте больше, чем самих египтян? Автономии еще себе потребовали бы или, что еще страшнее, самоопределяться захотели. В Африке ведь Биробиджана нет. Сослать евреев будет некуда! Вот и надумали фараоны применить к соплеменникам Моисея самые страшные меры по пресечению излишней рождаемости. Подняли налоги, от чего, естественно, упал уровень жизни, а сыны Израиля все равно плодятся. Отменили большинство социальных льгот, а прирост евреев на душу коренного египетского населения не упал. Даже продолжительность рабочего дня фараоны специальными указами увеличивали, а сыны Израиля все равно и время, и силы для производства потомства находить умудрялись.

Дальше всех пошел предшественник нашего Рамсеса. Этот гигант мысли додумался до того, что решил лишить евреев мужской половины поголовья. Правда, расправиться со взрослыми мужчинами он не рискнул. То ли побоялся, что морду набьют, то ли просто оборонную промышленность рабочих рук лишать не захотел, но приказал этот изверг не выпускать особей мужского пола из материнских утроб. Уж не знаю, с чего он решил, что только самцы за появление потомства отвечают и что именно собирался делать с невостребованными еврейскими девушками, но факт остается фактом – по повелению фараона в семьях соплеменников Моисея мальчики просто не должны были рождаться.

Издал фараон такой указ, глашатаи его до народа довели, и египтяне успокоились: у них просто и в мыслях не было, что повеление фараона кто-то может не выполнить! Оказалось, что соплеменники Моисея все могут. И когда фараон, решив прогуляться по рабочим кварталам, обнаружил еврейских мальчиков, спокойно бегающих по улицам и уже практически готовых к дальнейшему воспроизводству, он попросту пришел в ужас, отрекся от престола, разуверился во всех богах сразу и уехал во Вьетнам плести циновки.