Рабочее пособие по выживанию в офисе

Широков Даниил

И тут что-то во мне щёлкнуло. И, наплевав на правила допроса, я выплюнул ему в лицо всё то, что уже довольно давно копил внутри.

– Монстры? Мы? Не смеши, пожалуйста. А кто же тогда вы, продающие незаконное оборудование детям, несовершеннолетним, старикам? Кто вы, дающие им иллюзию новой жизни, сами же делающие на умирающих от отравления неподготовленным к использованию имплантом людях деньги? Я видел одного мальчика. Он совсем не мог ходить, все десять лет своей маленькой жизни он пробыл в инвалидном кресле. Знаешь, что это? Это полное отсутствие позвоночника. И вы продали его матери нелицензированный отросток

нерва, способный превратить обычного человека в запрограммированную машину для убийств. Что ты на меня так смотришь? Вы не знаете, что продаёте. Это военные разработки, даже если они кажутся простыми медицинскими. Мальчик стал ходить, кстати. Как рад он был всего неделю спустя после покупки… А знаешь, что было потом, а? А потом он вырезал всю свою семью в безумном припадке, вызванном нейротоксином, поразившим мозг. Я видел, с каким ужасом он смотрел на свои окровавленные ладони. И я лично пустил пулю ему в голову, чтобы не мучился. И это нас вы называете монстрами? Вы, что продаёте людям их смерть?

К концу моей речи последний выживший, кажется, даже перестал дышать. Ох, не кажется.

Он был мёртв. Судя по сканеру, остановилось сердце.

По металлу отчётливо топнула Эмма, подходя ко мне со спины. Пусть бьёт, уже всё равно. Хотя бы выговорился, пусть и мертвецу.

Однако вместо того, чтобы ударить меня по лицу, напарник вдруг заговорил.

– И это ты, цитирую, «исполнительный и добросовестный», да? Надо бы дописать в твоём досье – «сверхэмоциональный».

– Делай что хочешь. Я… Я правда не знаю, что на меня нашло.

Это ж надо было так опозориться перед новообретённым напарником, Джон! Как ты жалок, чёрт подери. Почему нельзя было просто держать все эмоции при себе, когда на работе, а? Где привычная рассудительность и рациональность, Джон? Где это всё? Почему ты вдруг разорался на обычного ублюдка, торгующего нелегальным оборудованием? Откуда такая импульсивность..?

– Пошёл ты, Джон. Перед начальством будешь оправдываться. Я забрала телефон этого твоего Давида. Кажется, есть зацепка по главарю. Хотя есть ли смысл его искать… Банду-то мы ликвидировали.

– Вызови команду уборщиков и кого-нибудь из агентов. Скажи, что по наводке отработали. – Похрустев шеей, я поднялся, опустил пистолет обратно в кобуру и поправил плащ. От крови придётся отмываться довольно долго… Во всех смыслах.

Едва-едва наступил полдень, а всё тело уже хотело в душ. Несмотря на ужасную первую встречу, несмотря на то, что Эмма была машиной – она в итоге оказалась права. Дерьмовый из меня работник бюро, если даю выход эмоциям и не вижу таких очевиднейших ловушек. Вроде рановато ещё стареть, а спину ломит, словно вместо меня с тактической куклой сражалась столетняя развалина. Действительно, старею.

Андроид говорила с кем-то по внутренней связи, отойдя чуть подальше от входа в мастерскую и всей этой нелицеприятной картине с трупами и кровью. Тактичность? Вроде этого не было указано в её досье. А, какая, к чёрту, разница.

Семь лет назад, в тот момент, я подумал о том, что такая жизнь просто не может стать ещё хуже. Что вечные будни в виде патрулирования улиц, зачистки целых районов, устранения последствий информационной чумы и бесконечной череды убийств никогда не закончатся. Что даже к Эмме я смогу привыкнуть, а столицу мы рано или поздно очистим. Может,

ещё до моей смерти.

Мы были стаей волков с кодексом чести – буквой закона. Сколько помнил себя и коллег, мы были безжалостными убийцами – эдакими чистильщиками города. Всегда улыбчивые на улице, перед обычным гражданами, и вот такие в деле. Укладывая детей спать, родители рассказывали о том, что снаружи безопасно, потому что там находились мы. Это не так. Это красивая сказка для обычных людей. Безопасно будет тогда, когда мы перестанем появляться в переулках и во дворах. Тогда и только тогда столица будет спокойным, прекрасным городом. А до тех пор…

Пистолет мерно загудел, принимая в себя новую порцию батарей-патронов, а затем отправился обратно в кобуру.

А до тех пор мы будем не щадя отрубать любую гнилую ветвь.

Кивнув напарнику, я направился к магистрали. Затем поймал автотакси, случайно пролетавшее мимо, и выстроил маршрут прямиком домой. Отчёты и рапорт подождут. Думаю, Эмма вполне сможет справиться с ними сама. Кажется, андроиды не устают от монотонной работы, в отличие от людей.

Двор уже был полон людей до того, как я его покинул. Несложно догадаться по униформе и действиям, кто делал свою работу у мастерской. Раз сейчас всё кончилось, в дело пошли камеры телефонов, планшетов и даже целые видеозаписывающие нейроинтерфейсы. Пока сюда прибудут специалисты, кадры ужасающей расправы разлетятся по всему интернету. Моей удачей будет, если туда не попадёт момент с расстрелом троих, пусть и безоружных, преступников.

По пути мне всего однажды позвонили из бюро – интересовались насчёт первого знакомства с Эммой. Судя по тону, она ни словом не обмолвилась о том, как поколотила своего напарника. Тем лучше для репутации, вероятно. Пришлось даже заверить всех, что мы нашли общий язык и объединёнными усилиями расправились с бандой. Прокатило – даже похвалили и обещали передать наверх. На упоминание заслуженного отдыха и пары более-менее серьёзных травм тоже ответили утвердительно – мол, езжайте, дорогой Джон, и зализывайте царапины. А завтра как обычно, с утра на работу. Бюрократы, тьфу.

Довольно быстро покинув центр, такси смешалось с туристическими автобусами и постепенно продвинулось на окраину столицы. Чем меньше становилось домов, тем шире было воздушное пространство. Однако сплошного потока машин здесь не было – всё таки главные вены городского транспорта проходили выше и ближе к верхушке купола. Оттуда же, по лучу телепортации, происходил переход наружу. Там, на обратной точке, находился контрольно-пропускной пункт, сканировавший каждое средство передвижения, будь то даже инвалидное кресло с гравитационным двигателем.

Квартира в классическом модульном здании встретила меня прохладой и запахом старых книг. Когда-то мои родители увлекались чтением, от них же и остались эти отголоски далёкого прошлого. Многие знакомые советовали продать – целая коллекция могла уйти с молотка за приличную цену. Но мне не хотелось расставаться с последним упоминанием о матери с отцом, положивших жизнь в попытке выстроить светлый, чистый и по-настоящему добрый город. Они были архитекторами, проектировавшими многие высотки в центре. Всюду старались дать жизнь растениям, создавали немыслимые живые висячие сады там, где их по всей логике быть не могло. Хорошими они были людьми…