Работа для Бекки
Шрифт:
Маугли не спеша закурил, перешел через вестибюль и свернул в правое крыло, прямое и длинное, уходящее куда-то в темноту. Лишь метрах в двадцати впереди на стену падал кривобокий прямоугольник света из открытой двери офиса. Нисколько не сомневаясь, Маугли прямиком направился к этому прямоугольнику и минуту спустя уже стоял в офисе компании «Зебра», у кабинета Джутова. Дверь была слегка приоткрыта. Маугли заглянул в щель. Джутов стоял у окна, опираясь своим грузным задом на подоконник; в руке он сжимал длинный стакан и с животной жадностью лакал из него
Толкнув дверь ногой, Маугли громко сказал:
– Утро доброе.
Джутов поперхнулся, темно-желтая жидкость брызнула изо рта в разные стороны, выплеснулась из стакана на пол, и Джутов уставился на нежданного гостя, вытаращив глаза. Он был явно напуган, даже взмок, но, к чести его сказать, быстро овладел собой и через секунду уже обрел прежний вид – самоуверенного, самовлюбленного типа не очень приятной наружности.
– Ты кто? – спросил он, отставив стакан с остатками жидкости на подоконник.
– Догадайся с трех раз, – широко улыбаясь, сказал Маугли, проходя в кабинет с поднятыми руками ладонями наружу. – Только не строй напрасных иллюзий, я не старик Хоттабыч. Так что все свои грязные желания оставь при себе.
Джутов не нашелся, что ответить. Как видно, он не ожидал такого странного напора от незнакомого парня, который, однако, чувствовал себя в этих стенах вполне по-хозяйски.
– Ты кто? – повторил Джутов и оттолкнулся задом от подоконника. Сейчас он выглядел несколько решительнее, чем минуту назад, но какая-то доля недоумения и в голосе, и во взгляде еще оставалась.
– Ах, Джутов, Джутов, – качая головой, сказал Маугли, усаживаясь за стол в высокое кресло для посетителей. – Знаешь, на кого ты сейчас похож?
– На кого? – тупо спросил Джутов.
– На мальчика, который занимался онанизмом, и его неожиданно застукала мама. Как две капли. У тебя даже губы в слюнях от растерянности. Что – имелись прецеденты?
– Не понимаю! – начал Джутов, утирая губы рукавом, но Маугли, по-прежнему весело, его перебил.
– И не поймешь. Для того чтобы что-то понять, Джутов, надо уметь думать, а у тебя с этим проблемы. Ты не способен даже предвидеть последствия самых элементарных поступков и пребываешь в блаженном неведении, пока какой-нибудь добрый человек не ткнет тебя носом в дерьмо.
Маугли подался к нему всем телом.
– Так вот, Джутов, я и есть тот самый добрый человек. Так сказать, самаритянин!
И тогда Джутов спросил в третий раз:
– Ты кто такой, м-мерзавец?!
Он был вне себя от злости, нос его покраснел, набух и покрылся испариной, лоб тоже покрылся испариной, а брови немыслимо выгнулись, и было ясно, прояви Маугли еще хоть толику наглости, и Джутов кинется на него с кулаками. А Маугли, казалось, только этого и ждал.
– За «мерзавца» ты ответишь отдельно, Петенька, – сказал он. – Не советую тебе меня оскорблять. Мы незнакомы, почем тебе знать, что у меня на уме?
Маугли вдруг привстал с кресла, перегнулся через стол и, выкинув руку, схватил Джутова за галстук. Движение было столь резким, что Джутов
– Убью суку! – просипел Джутов и со щелчком оттянул курок. – Замочу падлу!
Он поднял револьвер. Не будь он трусом, выстрелил бы без малейшего колебания, но он всерьез опасался последствий, к которым мог привести этот выстрел. Оружие тем не менее было направлено Маугли в голову.
– Зачем ты сюда пришел? – спросил Джутов, хищно скалясь. – Что тебе от меня надо? И кто ты такой, черт возьми?!
Маугли стоял напротив него и, как ни странно, улыбался. В глазах его не было ни тени испуга. Он словно не замечал револьвера в руке противника.
– Вряд ли мое имя тебе что-нибудь скажет, – сказал Маугли. – Но, если это поднимет тебе настроение, можешь звать меня Маугли.
– Маугли? – Джутов был слегка ошарашен. С этим парнем был связан целый ряд не очень-то приятных историй, но Джутов, как ни пытался, ничего конкретного вспомнить не мог.
– Что за черт! Ну и зачем же ты пожаловал, Маугли? Говори, говори, я ни за что не поверю, что ты в шесть утра оказался в моем офисе по чистой случайности. Говори, или я выстрелю! Убивать я тебя не буду, но если пуля пробьет коленную чашечку, останешься инвалидом!
Джутов не договорил. Он даже сообразить не успел, что именно произошло в следующую секунду. Скорее это напоминало кинопленку, из которой была вырезана часть кадров: вот он стоит с револьвером в руке, уверенный в себе и своем оружии, а вот – недоуменно смотрит перед собой, сжимая в кулаке воздух, потому что револьвер уже в руке у Маугли и нацелен на него, Джутова.
– Ловкость рук, – коротко прокомментировал Маугли, оглядывая револьвер. Откинул барабан. – Ба-а! – нараспев сказал он. – Да это же фуфло, Джутов! Пугач! И ты собирался этой дрянью взять меня на понт? Знаешь, тебе это почти удалось. Меня даже сомнение взяло, когда ты запел про коленную чашечку и инвалида!
Он через плечо отшвырнул револьвер за спину и выхватил из-за пояса пистолет. Девятимиллиметровый «бернарделли» военного образца.
– Кстати, к вопросу о сомнениях, – Маугли выбросил обойму из рукоятки себе на ладонь. Опустил в карман. – Сейчас у нас очень похожая ситуация, не правда ли? Есть в стволе пуля? Нет в стволе пули? Ты этого не знаешь, а я этого не помню. Или, скажем, делаю вид, что не помню, – со злым лицом он приставил «бернарделли» Джутову к голове. – Но чтобы выяснить этот вопрос, у нас есть верный способ.