Работа для героев
Шрифт:
Сеть, разбрасывая вокруг клочки тумана, устремилась вслед за драконом. Счет пошел на минуты.
– Паки! – крикнул Джошуа, отчаянно надеясь, что в своем новом облике соратник не утерял такие элементарные правила вежливости, как уважение к спутникам и неприятие их гастрономических достоинств.
Медный ящер повернул к нему тупоносую голову и вопрошающе приоткрыл пасть.
– Не шевелись! – предостерег его младший мэтр, решив принять это за знак, что его внимательно слушают. – Ты сильно ранен! Я помогу! Только не шевелись!
Паки тихо рыкнул
– По-моему, он согласен, – перевел Кай.
Они с Рамилом стояли шагах в десяти. Старший чародей был сосредоточен на небе, его руки сжимали рвущийся из стороны в сторону посох, а основание сети, бьющее из оголовья, все утолщалось и утолщалось.
– Он нас понимает? – не удержался от уточнения Джошуа.
– Скорее да, чем нет, – пожал плечами Кай.
– Чтобы этот дракон горел в Пекле, – выругался младший мэтр и обратился к Паки: – Я сейчас тебя подлатаю! У нас очень мало времени! Будет больно! Но иначе нам с драконом не справиться! Ты понимаешь?! – Помимо воли он говорил громко, словно боясь, что из-за невнушительных размеров его не услышат, и медленно, опасаясь, что резкое увеличение массы не лучшим образом отразилось на умственных способностях Паки.
Медный ящер снова кивнул, так же размашисто и широко.
– Храните нас боги, – прошептал Джошуа и начал.
К слову, целительство всегда давалось ему без труда. Сам принцип этого дара строился на эмпатии, умении сопереживать и сочувствовать другому живому существу. Способности понять и прочувствовать его боль. Базовые знания, положенные волшебнику, на целительстве не специализирующемуся, Джошуа в свое время освоил почти в совершенстве. И несколько раз они вполне неплохо служили ему. Более того, в Римайне нашлась бы пара солдат, обязанных ему жизнью.
Но вся загвоздка состояла в том, что базовый курс предполагал неширокий выбор возможностей – остановить кровь или воспаление, немного подстегнуть регенерационные ресурсы организма. И, что самое неприятное, затрата внутренних сил, требующихся для восстановления, была прямо пропорциональна ране, на которую воздействовали чары.
А рана у Паки оказалась поистине огромной.
Из горестных размышлений его вывел рык пойманного дракона. Сеть достигла цели, и теперь, не имея сил противиться чарам мэтра Гаренцворта, небесный змей возвращался на землю.
Сейчас или никогда! Джошуа направил посох на подставленную Паки спину и начал произносить заклинание. Оно было долгим, чрезвычайно эффективным и очень опасным для здоровья неопытных целителей – идеальный вариант для их ситуации.
С каждым произнесенным словом, с каждой законченной строкой он чувствовал, как убывают его силы. Как мутнеет взгляд, а мир вокруг приобретает все больше серого цвета, размывающего прочие краски. С каждой завершенной формулой посох в его руке наливался свинцовой тяжестью, и рухнуть на камни, оставив позади все заботы, хотелось больше и больше.
Но Джошуа держался. В основном
В действительности подобного эффекта он не ожидал. Впрочем, прежде ему приходилось иметь дело со скромными внутренними ресурсами людей, а не гигантских ящериц.
Рев раздавался все ближе, заставив младшего мэтра удвоить усилия. Дело пошло быстрее. Но прежде чем он успел обрадоваться успеху, в груди что-то дрогнуло, и посох выпал из его пальцев.
«Надорвался!» – мелькнула паническая мысль, пока он падал на колени – безвольный, как мешок с картошкой. Переусердствовал, а ведь даже не успел закончить дело, еще четверть осталась.
– Майриэль! – услышал он над собой крик Кая. Ему где-то справа вторил дракон, и Паки урчал почти над самым ухом.
Узкие сильные ладони бесцеремонно схватили Джошуа за грудки, резко дернули, заставив принять сидячее положение. Потом они запрокинули ему голову назад. Изогнутое горлышко походного бурдюка по-хозяйски сунули в рот, который наполнился терпкой жидкостью непонятного вкуса.
– Ох уж это волшебство, ох уж эти волшебники, – сокрушалась над ним эльфийка.
У Джошуа даже не было сил спросить, что это за гадость, которой она его поит. Потом он узнал привкус тмина и ежевики. Затем вербены и клубники. Шалфея, пустырника, смородины и… Целая волна вкусов обрушилась на него.
За буйством вкусовых ощущений пришла ясность. По телу разлилась волна бодрости. Даже не бодрости, а жажды немедленной деятельности. Острого желания бежать и делать, делать. Что – не важно. Как – несущественно. Лишь бы не останавливаться ни на минуту.
Пульс, казалось, участился в два раза. Слух обострился до неприличия. Мир заполыхал красками – как прежде, и даже сверх прежнего.
Его попытку вскочить и начать швыряться заклинаниями во все стороны Майриэль сдержала с явным трудом.
– Ну-ну, не торопись. Это обманчивое чувство, – понимающе проворковала она ему на ухо. Рев приближающегося дракона мешал общаться нормально. – Ты все еще не можешь сворачивать горы, дружочек. Так, просто двигать их туда-сюда.
– Что это было? – выдавил Джошуа непослушными губами.
– Рецепт не скажу, и не проси. Но люди придумали этому весьма поэтическое название – «эльфийский поцелуй» – уж очень эта дрянь бодрит. А уж смертных, так просто выбадривает по полной.
– С-сильная штука.
– Поцелуй эльфийки сильнее. Не всякой, конечно, но все же. Отдышался немного?
– Скорее да, чем нет.
– Это хорошо, долечивай Паки, а то наш платиновый поганец уже совсем рядом.
– Да, конечно, – послушно отозвался младший мэтр и поднялся. Хотя скорее попытался подняться: источавшие бодрость и желание бежать милю за милей ноги почему-то помогать ему в этом отказались.