Работа для рыжих
Шрифт:
— Не надобны нам духи, так, любопытствовали. Редкий у тебя, кори, ки-ар, и дорогой, должно быть, — вздохнул пегий, он вновь вступил в разговор и повел его за всех троих.
— Не знаю, мне он в дар достался. Так вам деньги нужны? — подвела я вопросом первый и главный итог переговоров.
— А какого ж еще ляда мы по лешам бы шлялишь, дедево клятое ишкали, а не землицу Вышелков холили? Как она додить шовшем педештала, так и подалишь в побдодяжки, шамим ешть надобно, да женам, да деткам! — не выдержав, вмешался в беседу самый массивный мужик с угольно-черной бородой редкой шарообразной формы. Лицо уникального носителя полиморфной
3
Дислалия — нарушение звукопроизношения при нормальном слухе. Может быть нарушено (дислалия) или затруднено (паралалия) произношение любой из фонем родного языка. При полиморфной (сложной) дислалии страдает несколько звуков из разных фонетических групп (С-Р-К-Ш).
Ага, что-то у троицы мужиков случилось с обрабатываемыми наделами земли. (Для простоты опознания я наскоро поименовала их по особым приметам: Пегий, Бородач и Картавый. Третьего так назвала для краткости, наплевав на ошибочность терминологии.) Чтобы прокормить семьи, люди подались на промысел в леса. Темпераментное высказывание товарища с выдающимися фифектами фикции, способными озолотить логопеда, заставило меня возликовать. Нет, вовсе не чужой беде я радовалась, а тому, что люди были родом из того самого села, где нам приспичило оказаться как можно быстрее. Какая бы магия ни переводила мне эту речь, спасибо ей за то, что расшифровка удалась.
— Не подскажете, как до Выселок короткой дорогой добраться? Мы щедро заплатим за информацию, — предложила я добывальщикам загадочного «дедева» финансовую помощь как главнейший из людских стимулов. Почему-то безвозмездная помощь ближним, как показывали наблюдения за жизнью трех миров, котировалась далеко не везде и отнюдь не всегда.
— Как не подсказать, мы ж оттудова, — чуток оживился, заслышав словечко «заплатим», Пегий. И перестал поеживаться от моего беглого замечания о призраках, не контролируемых и не изгоняемых вызывающим ки-аром. Может, у дядюшки любимая теща недавно померла, потому и среагировал так нервно?
— Отлично! — Я только ладони не потерла.
Стоило как можно скорей убедить Киза в негаллюциногенной природе видения или самой убедиться в ошибочности глюков. Всеми конечностями, включая нижние, я была за второй вариант, но зараза-интуиция упорно голосовала за первый. Я продолжила игру в вопросы-ответы:
— Не живет ли, коры, у вас в Выселках толстяк с раздвоенной бородой, бородавка с горошину на левом веке, волосы как кошка языком на плешь зализала? А пояс на рубахе такой ширины, что троим впору?
Особых примет, конечно, было — кот наплакал. Кстати, никогда не видела плачущих котов, вот жалобно глазеющих на лакомые кусочки, исчезающие во рту человека, — хоть отбавляй, а плачущих нет. Наверное, если рыдать, выпрашивая еду, то можно пропустить момент, когда с тобой соберутся поделиться. Но я уповала на то, что с бородавками тут не каждый второй ходит, да и такого стиля прически в родном селе Алльзы мне тоже не встречалось. То ли лысеющих мужиков там не было, то ли маскировались лучше.
— Гарризий! Точно он, больше
— Гарризий — скользкий тип, с ним только трактирщик дружбу водил до того, как помер от удара. В долг если колосок даст, так в возврат уже рыбку стребует, — раздумчиво объяснил Пегий.
— Думаю, камень за пазухой он против друга моего держит, вот и хочу побеседовать, — ничего не скрывая, ибо «говорить правду легко и приятно», отозвалась я и сорвала банк.
В глазах всех трех мужиков появился настоящий интерес и почти исчезла тоскливая безнадежность. Кажется, товарищ Гарризий успел насолить всем моим собеседникам, и перспектива назревающих разборок их шибко порадовала.
— Пдиздаков на него напуштишь, коди? — возбудился Картавый.
— По обстоятельствам. — На сей раз я ушла от прямого ответа, потому как и сама не знала, что вытворю, когда увижу этого… м… чудака, собравшегося сильно обидеть Алльзу. Могу ведь и пдиздаков… гм… навешать. — Вы только объясните, как до села побыстрее добраться и Гарризия отыскать.
— А много заплатите, коры? — снова выступил посредником в торгах Пегий.
Возглас Киза: «Рыбку!» — и мой вопль: «Трон!» — прозвучали одновременно. Но я еще и вытащила золотой из кармана, куда заранее ссыпала пяток из взятых в лавке менялы. Яркий аверс сверкнул на солнышке.
— Договодилишь! — подскочил Картавый и протянул руку к золотому. Показала — отдавай! Пальцы разжались, и монетка упала в ладонь человека. На глазах его навернулись слезы. Здоровенный дядька всхлипнул как ребенок.
— Эй, ты чего? — удивилась я такой нестандартной реакции на обычную сделку.
— На пол-лета золотого-то нам на тдоих хватит, а там, может, и дедево это клятое даздобудем, запдодадим в Адтеф да до шледующего года доживем, мож, землица одумаетша, додить шнова начнет… — пробормотал крестьянин, и мне стало отчаянно стыдно. Увлекшись миссией спасения Алльзы, я чуть не проигнорировала чужое горе.
Чувствуя неловкость за товарища, потребовавшего плату авансом, впрочем, не настолько сильную, чтобы дать сдачу с золотого (видать, воистину деньги мужикам были сильно нужны), Пегий и Плюгавец принялись на два голоса объяснять нам дорогу до села. Короткий путь включал кучу примет вроде дупел, поваленных деревьев, малинника, трех оврагов и лесной речки с бродом. С идентификацией места проживания подозреваемого проблем не возникло. Его дом стоял первым, рядом с трактиром, и имел редкую примету: радикально красную черепицу на крыше.
«Три оврага… блин, Дэлькору-то раз плюнуть, а вот Буян и Гизов Немо (так я давно уже окрестила лошадь без имени) одолеют ли препятствия без риска свернуть ноги? Время, время, время! Эх, как жаль, что тут нет сильфовых кругов, тогда бы Фаль мог нас телепортировать», — крутились в голове бестолковые мысли, пока Гиз скрупулезно уточнял детали маршрута.
— Эй, а мясо-то куда делось? — удивился Пегий, обернувшись к костерку.
— Я бы сказал, делось в кого, птичка у нас больно голодная была, как с утра миску каши и пять пирогов умяла, а в обед котел супа с капилой, так с тех пор ни крошки во рту не держала, — извинился за сильфа Гиз и присовокупил к золотому еще один колосок. Фаль сыто икнул, рыгнул, тяжело вспорхнул с пустого вертела и плюхнулся на плечо заступника. Вот ведь обжорка!